Владимир Соколов - Львы и розы ислама

Захват города произошел бескровно: Мухаммед призвал своих приверженцев никого не убивать. Он не пытался ни бежать, ни искать союзников, считая, что его веры и благочестия достаточно, чтобы победить. Когда к городу подошла армия аль-Мансура, он встретил ее возле рва, выкопанного еще пророком Мухаммедом, полностью полагаясь на этот священный ров и не сомневаясь, что тот защитит его так же, как первых мусульман. Всем, кто не хотел воевать, он великодушно предложил уйти, освободив от принесенной ему клятвы; многие тут же разбежались. С оставшейся кучкой воинов он принял бой и погиб во время схватки. Его голову аль-Мансур потом показывал гостям на серебряном блюде.

Багдад. В эпоху расцвета аббасидские халифы располагали ресурсами, которых не имел ни один монарх за всю историю Европы (за исключением, может быть, Людовика XIV). Это позволяло им удовлетворять все свои причуды, одной из которых было желание строить новые столицы. Часто их возводили на ровном месте, почти «с нуля», выбирая какое-нибудь удобное и красивое место с хорошей водой и здоровым воздухом. Так при аль-Мансуре возник Багдад, который халиф решил основать на западном берегу Тигра недалеко от Ктесифона, столицы древней Персии, и еще более древнего Вавилона. По легенде, халиф как-то заночевал в находившейся неподалеку деревне и провел самую «сладчайшую и спокойнейшую ночь на земле». Тогда он и задумал возвести здесь новую столицу, идеальный Город Мира – Мадинат ас-Салям, как назвал его аль-Мансур, – который должен был превзойти роскошью и великолепием все существовавшее прежде.

Главную часть Багдада, Круглый город, построили всего за пять лет, потратив несколько миллионов кирпичей и труд десятков тысяч людей. В центре столицы возвышался дворец «Золотые ворота» с высоким зеленым куполом и венчавшей его фигурой всадника с копьем в руке, видимой со всех концов города: по легенде, он всегда указывал в ту сторону, откуда угрожала опасность. Дворец и соседствовавшую с ним мечеть разделяла одна стена – через особую дверь халиф мог попасть из дворца в мечеть на свое «царское» место, огороженное от остальных верующих. О равенстве всех мусульман перед Аллахом уже давно никто не вспоминал.

Багдад быстро стал крупнейшим городом своего времени, настоящим мегаполисом, куда стекались все ресурсы халифата. В нем обитало до полумиллиона жителей, больше, чем в Константинополе и Риме. В Европе только к XIX веку города стали достигать таких размеров.

На 22 году своего правления аль-Мансур отправился в паломничество в Мекку и скончался от оспы, едва добравшись до святой земли. Он был погребен в Мекке с открытым лицом, поскольку в это время «был в ихраме», то ест совершал хадж. Перед смертью халиф успел составить завещание, сделанное, как он написал, «в мой последний день в этом мире и первый – в следующем». Согласно его воле, власть унаследовал его сын аль-Махди. Раби ибн Юнус, управляющий халифским двором, скрыл его смерть: он посадил труп халифа за тонкой занавеской и вызвал военачальников и старейшин, чтобы они принесли присягу его сыну аль-Махди в присутствии еще «живого» повелителя. Только после этого Раби объявил о смерти аль-Мансура и разрешил рыдать его женам.

После смерти аль-Мансура в государственной казне осталась огромная сумма – четырнадцать миллионов золотых динаров.

Оставил он и другое, более своеобразное «наследство». Перед отъездом в Мекку аль-Мансур передал дворцовые ключи жене своего сына Рите. Показав ей один из ключей и дверь, которую тот открывал, халиф взял с нее слово, что в эту комнату не войдет никто, кроме нее и ее мужа, и то только после его смерти. Когда он умер, Рита вошла в комнату и увидела засушенные мумии всех членов рода Али, убитых после воцарения Аббасидов: там были взрослые мужчины, подростки, старики и дети. На ухе у каждого висела бирка с указанием имени и степени родства. Сын халифа приказал тайно похоронить их в общей могиле, а сверху построить тюрьму.

Тридцатилетний аль-Махди был высоким и стройным, как его отец, с красивыми вьющимися волосами. Приятный по характеру, добродушный и щедрый, он любил поэзию, охотно читал пятничные проповеди, строил много новых мечетей и восстанавливал старые. В мечетях по его приказу убрали специальные огороженные места (максура), предназначенные для высокопоставленных лиц: перед Аллахом должны быть все равны.

Мягкий характер его правления сказался в том, что он пытался примириться с алидами, награждая их богатыми подарками, хотя и без особого успеха. Человек скорее мирный, чем воинственный, он организовал морской поход в Индию, поначалу успешный – арабы захватили крупный город, царские богатства и дочь царя, – но кончившийся плохо из-за сильных штормов на обратном пути.

В отличие от аль-Мансура, сурового аскета, который, по рассказам, сам штопал свои рубахи, его сын был любителем наслаждений. Если аль-Мансур заложил прочный фундамент под царствование Аббасидов, то аль-Махди наполнил его той роскошью и великолепием, которая прославила Багдадский халифат. Начав довольно бодро свое царствование, он постепенно отошел от дел и стал проводить все больше времени в гареме, с головой уйдя в чувственные удовольствия. Безвольный и одурманенный сладострастием, он передал власть в руки своей жены Хайзуран, которая назначала чиновников и решала все дела в стране. Даже погиб этот сластолюбивый халиф будто бы от яда наложницы, приревновавшей его к другой рабыне. (По другой версии, он умер во время охоты, когда понесла его лошадь).

Аль-Махди был первым халифом, при котором гаремные страсти стали влиять на государственную политику. Еще при жизни мужа Хайзуран настроила его против старшего сына Мусы аль-Хади и уговорила передать власть младшему, своему любимчику Харуну ар-Рашиду. Халиф отправился к Мусе в персидскую провинцию Джурджан, где тот был наместником, чтобы убедить его добровольно отказаться от власти в пользу младшего брата, но по дороге умер, отравившись не то спелой грушей, не то сладким пирожком. В результате на трон все-таки сел Муса – и Харун ему присягнул, не посмев оспаривать права старшего сына.

Новому правителю едва исполнилось 24 года. Высокий, как все первые Аббасиды, он выделялся необычно белой кожей и заячьей губой, немного портившей его красивое лицо (в детстве его за это дразнили «Муса-Закрой-рот»). После внезапной смерти отца аль-Хади срочно вернулся в Багдад и прежде, чем приняться за дела, целые сутки провел со своей любимой рабыней, которую не видел уже много месяцев. Только после этого он сделал первые назначения, поставив во главе армии молодого Али ибн Мусу ибн Махана, а управляющим двором – Фадла, сына Раби ибн Юнуса.