Владимир Соколов - Львы и розы ислама

И действительно, его учение нашло поддержку у всех, кому не нравились арабы: персов, тюрков, дайламитов, зороастрийцев, манихеев, мавлей, богачей, простых крестьян и даже женщин, которые в бабекской общине чувствовали себя свободней и имели больше прав. (Сунниты обвиняли бабекцев в «общности жен»; по крайней мере, среди них были распространены кратковременные «браки на время», которые сейчас вновь стали популярны у европейских мусульман). Арабы были реальностью, которая никого не устраивала, а в Бабеке видели будущее, которое устроит всех.

Восстание продолжалось целых 20 лет, перекинувшись с Азербайджана на соседние области Хорасан, Табаристан, Джурджан и Хамадан. Только в 837 году полководец аль-Мутасима, тюрок Афшин, осадил Базз, главную крепость Бабека на реке Аракс. Бабек сбежал по подземному ходу, но был схвачен на пути в Византию. Его привезли к аль-Мутасиму верхом на слоне, в красной бархатной куртке, расшитой золотом и самоцветами, и в дорогом бурнусе с бахромой: это подчеркивало ценность пленника. Халиф приказал на треть отрубить ему руки и ноги, и Бабек долго катался по плахе в собственной крови, колотя себя по лицу обрубками рук. Потом ему воткнули между ребер меч, так, чтобы тот не задел сердца и он мучился подольше. После этого ему вырезали язык и, наконец, распяли.

Рядом с Бабеком распяли и аль-Мазйара, наместника Табаристана, взбунтовавшегося против халифа. Перед смертью аль-Мазйар указал как на своего сообщника на того самого Афшина, который победил Бабека. В результате тот был арестован и умер в заключении, то ли отравленный, то ли уморенный голодом. Афшина обвинили не только в предательстве, но и в вероотступничестве на основании того, что он был не обрезан и хранил персидские языческие книги.

В 838 году аль-Мутасим лично возглавил новый поход против Византии. Он захватил Анкару и осадил Аморион, после которого открывался путь на Константинополь. Мощную крепость попытались взять штурмом: солдаты набили землей шкуры овец и забросали им ров, а к стенам двинулись даббаба – передвижные тележки с баллистами и крытыми бараками на колесах, в которых сидели солдаты.

Первая атака захлебнулась, но какой-то мусульманин, живший в городе, перебежал к аль-Мутасиму и рассказал, что часть одной стены разрушена и только снаружи прикрыта тонкой кладкой. Византийский император уже давно приказал заделать этот участок, но местные власти ничего не сделали и только наспех обнесли его бутафорской стеной, чтобы снаружи все выглядело как надо. Теперь в это уязвимое место и устремились мусульмане. Византийцы попытались завалить провал бревнами, но вражеские баллисты разбили их в щепы и сожгли греческим огнем.

Вскоре отряд, защищавший брешь, сдался, и солдаты прорвались в город. Начались грабеж и резня. Захваченных в плен жителей тут же выставляли на торги. Детей, по особому человеколюбию, продавали только с матерями. Но использовать живой товар победителям не пришлось: большинство новых рабов погибли во время перехода через пустыню, где воды не хватало даже солдатам, умиравшим от жажды. В критический момент аль-Мутасим приказал отвести всех иноверцев в сторону и перебить, оставив только самых знатных пленников, за которых можно было получить богатый выкуп. Убитых было шесть тысяч человек. Придворный поэт Абу Таммам воспел этот поход в великолепных стихах.

Пока халиф воевал в Византии, внутри государства возник заговор, который возглавил Аббас – тот самый сын аль-Мамуна, которому не досталось власти. Он опирался на старые хорасанские войска, недовольные возвышением тюрок. Заговор раскрыли, и Аббас был арестован, но халиф заверил его, что ему ничто не угрожает и что он его простил. Они вместе позавтракали, выпили вина, и размякший Аббас выдал аль-Мутасиму имена своих сторонников. После этого все они были перебиты, по рассказам современников, с изощренной жестокостью. Некоторых заговорщиков живьем закопали в землю. Самого Аббаса, мучившегося от жажды, долго кормили солеными блюдами, но не давали воды; наконец, его убили, завернув в войлочное одеяло, в котором он задохнулся.

Халиф аль-Мутасим умер с собственном дворце на реке Тигр в возрасте сорока шести или сорока восьми лет.

Новым халифом стал аль-Васик, сын аль-Мутасима и греческой рабыни, – белокожий, с красивым лицом и белой крапинкой в одном глазу. Это был большой любитель поесть и выпить, за все шесть лет правления ни разу не выехавший из столицы.

В 847 году халиф умер, заболев водянкой. Спасаясь от болей, он забирался в раскаленную печь и сидел там, пока мог терпеть жар: это давало хотя бы некоторое облегчение.

Аль-Васик сделал следующий шаг, бросив наемников не против внешних врагов, а против самих жителей Багдада, недовольных его беспутным правлением. Его не заботило ничего, кроме собственных развлечений, ради которых он опустошал казну. Подавив бунт горожан, тюркская гвардия почувствовала свою силу и поняла, что власть халифа держится только на их мечах.

После бесславной смерти аль-Васика тюрки стали полными хозяевами при дворе, по своему усмотрению назначая новых халифов. Сначала они решили отдать власть сыну аль-Васика, Мухаммеду, но потом передумали и сделали халифом его дядю Джафара по прозвищу аль-Мутаваккиль, человека жестокого и распутного. Внешне это был бледный и худой полуараб с большими живыми глазами и небольшой бородкой.

Аль-Мутаввакилю никто не приносил присягу: о его избрании просто известили подданных. Не имея реальной власти, он действовал хитростью и интригами, добившись того, чтобы одного из тюркских главарей посадили в тюрьму и уморили жаждой. Мутазилитство он запретил, обратившись к традиционному суннитству, – не от избытка благочестия, а из политических соображений, чтобы завоевать расположение народа. Всякие рассуждения о Коране при нем были запрещены, философствующее богословие объявлено ересью, шииты, которых до сих пор терпели и даже ублажали, подвергнуты преследованиям. Халиф разрушил их величайшую святыню – гробницу Хусейна в Кербеле, – и приказал распахать и засеять место, на котором она стояла. Заодно досталось христианам и евреям: «людей писания» заставили одеться в желтое, чтобы все видели их издалека, а многие церкви и синагоги разрушили или превратили в мечети.

Во всех делах ему помогал его друг Аль-Фатх ибн Хакан, происходивший из знатной тюркской семьи и с детства воспитывавшийся вместе с халифом: человек прекрасно образованный и ценивший культуру, покровитель искусств, сам прозаик и поэт, настолько обожавший книги, что всегда таскал в туфле или рукаве какой-нибудь свиток и читавший его на ходу. Ибн Хакан погиб во время покушения на жизнь халифа, заслонив его своим телом и получив смертельный удар кинжала.