Галина Бабак - Атлантида советского нацмодернизма. Формальный метод в Украине (1920-е – начало 1930-х)

Рассмотрение масштаба и способов взаимодействия (и порой противостояния) радикальных эстетических и теоретических практик, характерных для украинской и русской советской культуры 1920‐х годов, позволит существенно дополнить картину бурного развития украинской культурной истории этого десятилетия, историю драмы национального возрождения под властью империи уже совсем нового типа – советской [21] Мартин Т. Империя «положительной деятельности»: Нации и национализм в СССР, 1923–1939. М.: РОССПЭН, 2011; Liber G. Soviet Nationality Policy, Urban Growth, and Identity Change in the Ukrainian SSR, 1923–1934. New York; Cambridge: Cambridge UP, 1992. Очень полезные своды литературы: Sunderland W. The USSR as a multinational state from the revolution to the death of Stalin: western scholarship since 1991 // Вестник Санкт-Петербургского университета. История. 2016. № 4. С. 142–158; Oskanian K. Russian Exceptionalism between East and West. London: Palgrave Macmillan, Cham, 2021. P. 101–156 (глава «The Soviet Union as a Hybrid Civilising Project»). .

Политическая и культурная история Украины 1920‐х – начала 1930‐х годов определяется двумя главными идеологическими векторами – национализмом и социализмом (особенно в его крайней форме коммунизма [22] Стоит отметить, что в первой половине 1920‐х в правящей элите Украины были куда значительней, чем в советской России, представлены выходцы из левоэсеровских кругов («боротьбисты»), ориентированные на те или иные версии аграрного социализма, например нарком просвещения и горячий сторонник украинизации Александр Шумский: Шаповал Ю. Олександр Шумський. Життя, доля, невідомі документи. Київ; Львів: Україна модерна, 2017. ). Украинские земли, в которых национально-освободительное движение началось еще в XIX веке, получили независимость в результате глобальных политических потрясений – Первой мировой войны и последовавшим за ней распадом двух империй – Российской в 1917 году и Австро-Венгерской в 1918 году. 9 (22) января 1918 года IV Универсалом Центральной Рады была провозглашена самостоятельность Украинской Народной Республики [23] Киевская предыстория событий изложена в недавней книге: Машкевич Ст. Киев 1917–1920. Т. 1: Прощание с империей. Харьков: Фолио, 2019. Более широкий контекст дан в книге: Беляков С. С. Весна народов. Русские и украинцы между Булгаковым и Петлюрой. М.: АСТ, 2020 (ср. рецензию украинского историка В. Ф. Солдатенко: Клио. 2021. № 3 (171). С. 182–187). . В 1919 году между УНР и Западно-Украинской Народной Республикой (ЗУНР) [24] В октябре 1918 года представители западноукраинских политических партий создали Украинскую Национальную Раду во Львове. Ее возглавил юрист и политический деятель Евгений Петрушевич (1863–1940). 19 октября 1918 года Рада провозгласила о создании государства на западных землях, которое позднее получило название Западно-Украинская Народная Республика (ЗУНР). См. очерк авторитетного историка украинской мысли: Лисяк-Рудницький І. Вклад Галичини в українські визвольні змагання // Лисяк-Рудницький І. Історичні есе. К.: Основи, 1994. Т. 2. С. 49–58. было подписано соглашение об объединении, однако оно так и не стало реальностью, поскольку к лету 1919 года основная территория ЗУНР была оккупирована польскими войсками [25] Фактически советская власть на территории УССР установилась в 1920‐м. По Рижскому мирному договору 1921 года бывшую территорию УНР разделили между собой Украинская Советская Социалистическая Республика (УССР) и Польша. . Сложное сочетание событий национальной и общеевропейской истории, нахождение значительной части украинских земель в составе СССР с 1922 года – все это обозначило соприсутствие в украинской культуре 1920–1930‐х годов одновременно нескольких культурно-идеологических дискурсов: национального, (пост)имперского [26] Учет «диаспорной» критики советских реалий слева тоже представляется важным: Величенко С. Імперіалізм і націоналізм по-червоному: українська марксистська критика російського комуністичного панування в Україні (1918–1925). Львів: УКУ, 2017; Кравець Д. За Збручем: західноукраїнська громадсько-політична думка про радянську Україну (1920–1930-ті рр.). Львів: Львівська національна наукова бібліотека України ім. В. Стефаника, 2016. , европейского и советского.

События 1917–1920 годов и дальнейшее конструирование национальной идентичности в 1920‐е годы в советской Украине, получившее мощный импульс в результате этих перемен, происходили на совершенно новой основе, чем до 1914 года: бурная модернизация украинской культуры опиралась на коммунистическую идеологию в специфически национальном проявлении [27] Отметим важный анализ разных национальных «фонов» большевистской идеологии и опыта: Riga L. The Bolsheviks and the Russian Empire. Cambridge: Cambridge University Press, 2012. . Весьма ощутимо это влияние было для литературы и (в преломленной форме) литературной теории. Практически каждый текст, появлявшийся в этих сферах, не только имел политическую интенцию, но и по-разному прочитывался в разных политических контекстах [28] Про общий контекст литературных сдвигов: Luckyj George S. N. Literary Politics in the Soviet Ukraine, 1917–1934. Durham: Duke UP, 1990; Palko O. Making Ukraine Soviet: literature and cultural politics under Lenin and Stalin. N. Y.: Bloomsbury Publishing, 2020. . Особую драматичность этому процессу придавало то обстоятельство, что вхождение украинской культуры в революционную современность происходило под серьезным влиянием русского модернизма и авангарда на их уже советской стадии. Задача национального культурного строительства часто решалась с помощью инструментов и методов культуры метрополии. Эти методы и инструменты, оказавшись в ином контексте, нередко меняли свое содержание и смысл [29] См. об этом: Kaplan Isabelle R. The Art of Nation-Building: National Culture and Soviet Politics in Stalin-Era Azerbaijan and Other Minority Republics. Ph. Diss. Georgetown University, 2017. . В частности, русский формализм, являвшийся одним из случаев типичного для модерности универсалистского мировоззрения, в процессе его восприятия и перетолкования в советской Украине становится важным инструментом «модернизации» национальной словесности и в итоге – фактором развития уже собственно украинской литературной культуры.

Помимо истории филологических и литературных идей, методов интеллектуальной истории и отчасти культурной антропологии литературной и научной жизни, в работе также будет использована концепция «культурного трансфера», разработанная Мишелем Эспанем [30] Эспань М. История цивилизаций как культурный трансфер / Пер. с франц. Е. Дмитриева. М.: Новое литературное обозрение, 2018. В начале формирования этого подхода важную роль играли также идеи Мишеля Вернера, который затем занялся, скорее, сюжетами новой историографии: Вернер М., Циммерманн Б. После компаратива: histoire croisée и вызов рефлективности // Ab Imperio. 2007. № 2. С. 59–90. .

Отметим здесь самые важные положения этой концепции. 1. Культурный трансфер – это процесс, основанный не на пассивной, а на активной роли импортера-реципиента, который сознательно выбирает те или иные элементы чужой культуры. 2. Культурный трансфер всегда основан на уже существующем предварительном образе чужой культуры. 3. Культурный трансфер обусловлен прежде всего собственной ситуацией импортера-реципиента, особенностями его культуры, которая видится им как «неполная», «не самодостаточная», нуждающаяся в «дополнении». 4. Культурный трансфер предполагает отрефлексированное представление агентов культурного импорта о национальной культурной повестке. 5. В результате культурного трансфера элемент, импортированный из чужой культуры, претерпевает серьезную трансформацию, деформируется; поэтому результат трансфера никогда полностью не совпадает с исходным проектом.