Петр Комаревцев - Публичная арена: у истоков сетевой поляризации

Все они сделали возможным становление устройств для обработки информации и сам процесс такой обработки главным продуктом экономики нового общества. Эта экономика, благодаря технологическому совершенству, является единой системой, которая работает в режиме реального времении в планетарном масштабе. Она выступает интегрированной системой благодаря нескольким группам институтов, среди которых Кастельс, в том числе, выделяет сетевой бизнес, технологические инструменты, и глобальную конкуренцию.

В новых реалиях любое научное открытие, новаторское бизнес-решение, политический конфликт, возникновение новой философии сразу приобретает планетарный масштаб, охватывает все смысловое пространство мира, которое, в принципе, склонно к вирусным интоксикациям. Означает ли это, что мир становится гомогенным? Вернуло ли тотальное объятие информационных технологий общество на уровень конвейерной гомогенизации индустриальной эпохи?

Одним из ключевых аспектов своей работы «Информационная эпоха: экономика, общество и культура» Кастельс называет положение, что в мире есть значительные темные пятна, области, не включенные в современную информационально-глобальную схему, будь то следствия волевого дистанцирования региональных политиков или технологической отсталости или культурных традиций. Однако и тут вопрос их включения – вопрос времени. Системная логика сети заставляет ее поглощать все большие пространства, все сильнее затягивая в оболочку земной шар.

Остальная же часть мира постепенно переходит в новую формацию, которую Кастельс называет «сетевым обществом». В мире, насыщенном потоками энергии образов, власти и денег, в мире, который уже средуцировал устаревшие способы социализации, поиск идентичности становится фундаментальным социальным вопросом. В мире хаотичным и с трудом поддающихся контролю изменений человек склонен обращаться к первичным и базовым источникам идентичности: территория, нация, этнос, религия. Но они размываются и теряют смысл, сверхпроводимость новых социальных медиа не дает время выработать устойчивый паттерн выстраивания, поддерживания и развития собственной идентичности. Она приобретает мерцающий характер, пользователь сети все время ищет способ вернуть себе утраченное ощущение причастности, инклюзивности в общество, которое давно перестало быть гомогенным, подверженное раздирающим процесса стигматизации и маргинализации. Ему удается это сделать ad hoc, поучаствовав в флэшмобе или опубликовав собственные мысли по актуальной теме. Но вот флэшмоб закончился, актуальная сегодня тема завтра уже устарела – и сообщество распалось, отмерцало, а пользователь остался один на один с окружающей его виртуальностью, по сути – потоком симулякров, симуляцией. При том, что это не новая тенденция, устройство «new normal», делегитимизирующее и деконстрирующее индустриальные способы идентичности, приводит к тому, что индивидуальная идентичность «становится главным, а иногда и единственным источником смыслов» 44 44 М. Кастельс . Информационная эпоха: экономика, общество и культура. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/kastel/intro2.php (дата обращения: 04.12.2014) . По Кастельсу, современное общество структурируется на основе биполярной оппозиции «Сеть – Я».

Поскольку опосредованная компьютерами коммуникации привела к появлению множества виртуальных сообществ, выстроенных вокруг первичных идентичностей, первые шаги в «new normal» проходят под преобладающим влиянием идентичности как организующего принципа. Сама идентичность при этом понимается как конструирование собственной картины мира через доступные смыслы и символы.

Но что же тогда этически и культурно связывает людей в сообщества, а сообщества – в сеть?

Кастельс уравнивает в историческом значение изобретение алфавита и акуммуляции различных способов коммуникации в интегративные информационные сети, которая происходит в «информациональном» обществе:

«…формируются супертекст и метаязык, впервые в истории объединяя в одной и той же системе письменные, устные и аудиовизуальные способы человеческой коммуникации. Различные измерения человеческого духа объединяются в новом взаимодействии между обоими полушариями мозга, машинами и социальными контекстами. При всей научно-фантастической идеологии и коммерческой рекламе, окружающих возникновение так называемого информационного суперхайвея, нам вряд ли стоит недооценивать его значение. А коммуникация определяет формирование культуры, поскольку, как пишет Постмен, «мы видим… реальность не такой, как она есть, но такой, как наши языки позволяют нам ее видеть. А наши языки – это наши средства массовой информации. Наши СМИ – это наши метафоры. Наши «метафоры создают содержание нашей культуры»» 45 45 М. Кастельс . Информационная эпоха: экономика, общество и культураURL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/kastel/05.php (дата обращения: 04.12.2014) .

Из этого синтеза вытекает следующее понимание взаимосвязи сосуществования человека и медиа:

«Таким образом, являясь символической тканью нашей жизни, СМИ воздействуют на сознание и поведение так же, как реальный опыт воздействует на сны, поставляя сырой материал, над которым работает наш мозг. Похоже, что мир визуальных грез (информация/развлечения, предоставляемые телевидением) возвращает нашему сознанию власть выбирать, рекомбинировать изображения и звуки, которые мы создали через нашу коллективную практику или индивидуальные предпочтения. Это система обратной связи между кривыми зеркалами: СМИ есть выражение нашей культуры, а наша культура работает главным образом через материалы, поставляемые СМИ. В этом фундаментальном смысле система средств массовой информации воплотила большинство черт, о которых писал Маклюэн в начале 1960-х годов, – она стала „галактикой Маклюэна“. Однако тот факт, что аудитория – не пассивный объект, но интерактивный субъект, открыл пути к дифференциации аудитории и с того момента как технология, корпорации и институты позволили такие шаги, – к последующей трансформации СМИ в сторону сегментации, „работы на заказ“, индивидуализации» 46 46 М. Кастельс . Информационная эпоха: экономика, общество и культура. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/kastel/05.php (дата обращения: 04.12.2014) .

Для углубления своего анализа социальной сферы «new normal» Кастельс вводит свой, пожалуй, самый интересный концепт – концепт виртуальной реальности . Ссылаясь на Барта и Бодрийяра, которые учили тому, что все формы коммуникации проистекают из производства и потребления знаков, ученый постулирует равенство реального и виртуального отображения символов. И если виртуальная реальность существовала, таким образом, на всех этапах человеческого существования (когда человек действовал и проявлял себя через сферу символического), то «информациональное» общество производит революцию в том, что постулирует реальную виртуальность, где реальность – фактически существующее, а виртуальность – практически существующее: