Сатурнино Мартин Сересо - Под красно-золотым знаменем. Осада Балера

Во второй половине мая ситуация продолжала становиться все более и более тревожной (в последней почте, полученной по суше из Манилы, мы получили Gazette , из которой узнали о разрыве с Соединенными Штатами и катастрофе при Кавите). Силы, о которых только что говорилось, теперь стали достаточно многочисленными, чтобы выйти на поле сражения и они это сделали. Они завладели названными городами, в которых завербовали своих сторонников и отрезали нас от любой связи с остальной частью острова.

Вскоре мы выяснили, насколько бдительными были силы, используемые для того, чтобы блокировать нас. 1 июня мы отправили в Манилу отчет за май. Почта была перехвачена, а курьеры попали в руки противника, но через несколько дней им удалось бежать и вернуться к нам, предупредив о новых опасностях, угрожающих Балеру

Несомненно, что наш маленький отряд постоянно возбуждал алчность и тревогу у врага. Воодушевленные легкой победой в октябре, которая принесла им добычу в виде винтовок Маузера, победой во время высадки с «Манилы» и блокадой роты Ролдана; зная о нашей ситуации и ресурсах в деталях, о нашей практическую изоляции от морского побережья и стремясь получить известность победой над нами, было бы логично, по моему мнению, чтобы они с жадностью смотрели на Балер.

Они были уверены в соучастии и помощи жителей города. Они верили в свои способности и надеялись, что смогут захватить полсотни винтовок и множество боеприпасов. И прежде всего, это было желание отрезать наш отряд, желание, которое им не удалось полностью осуществить ранее и которое, как следствие, должно было чрезвычайно стимулировать их тщеславие; кроме того, они расчитывали, что это желание можно очень легко реализовать, потому что на их стороне было подавляющяя численность, а с нашей стороны – чрезмерное уныние и беспомощность.

Видя невозможность передачи информации о ситуации непосредственно Капитан-Генералу, Лас Моренас послал за жителем города и его бывшей главой Теодорико Новисио Луна, родственника знаменитого автора “Spoliarium” Луна Новисио, которого Испания удостоила почетной награды на выставке изящных искусств в Мадриде в 1884 году.

Лас Моренас спросил Луну, есть ли надежный человек, который передаст послание губернатору Сан-Исидро, чтобы переслать его в Манилу. Он ответил утвердительно и представил некого Рамильо, за которого, по его словам, он может поручиться. Этот человек получил сообщение в зашифрованном виде, которое закрепили на его бедре, чтобы предотвратить его обнаружение в случае захвата. Вскоре он вернулся и заявил, что враги задержали его, раздели и нашли сообщение, которое не смогли прочитать, а его происхождение он им не сообщил, после чего они порвали бумагу в клочья и не позволили ему идти дальше. Только он и Бог знают, было ли все это правдой или ложью. С моей точки зрения, эта идея привязать послание к ноге, что вероятнее всего и вызвало подозрения при обыске, была очень глупой.

Примерно в это же время из Бинангонана прибыли две pontines , которые привезли палай (неочищенный рис) для продажи нам в Балере. Возможность передачи донесения мы постарались не упустить и воспользовались ею, доверив бумаги человеку, ответственному за эти суда, с целью доставки его командиру гарнизона в Бинангоне. Они очень любезно приняли поручение и ушли, оставляя нас с приятной надеждой, что наше донесение достигнет Манилы.

Но наши надежды очень скоро закончились горьким разочарованием; поскольку как только суда ушли, завершив продажу своих товаров (и выполнив секретную миссию, которая, несомненно, была причиной их прибытия), появилась новость, основанная на информации, представленной экипажами, о том, что Бинангонан уже восстал.

Это было еще одним доказательством того, каким малым доверием могло пользоваться местное население, настолько сдержанными, когда они могли бы дать нам нужную информацию и таким общительным впоследствии, когда они возжелали раздражать нас новостями. В день Святого Иоанна (San Juán) у нас было еще одно плохое предзнаменование. Незадолго до этого в местной тюрьме сидели двое мужчин. Она была сожжена во время октябрских событий и их пришлось поместить в Tribunal , как здесь величалось одно из муниципальных зданий, где они и оставались, отбывая наказание или ожидая результатов суда. Я не знаю, какими были преступления, за которые они были заключены – возможно, не очень серьезными, но оба были местными жителями и были задержаны нами и, несмотря на представленные возможности, их «сограждане» не освободили их. Этот факт заслуживал тщательного рассмотрения.

Тем не менее, капитан взял одного из них, который назвался Алехо, в качестве своего слуги. Военно-политический губернатор не имел права брать одного из бойцов войскового подразделенияа для выполнения таких обязанностей. Поскольку поведение Алехо не вызывало подозрений, ему разрешалось ходить повсюду и, само собой разумеется, у него было много возможностей для наблюдения. И он оказался тем, кто дал нам сигнал о бегстве из города, сбежав 24 июня и прихватив с собой саблю, принадлежавшую нашему доктору сеньору Вигиль.

Лас Моренас поручил задержать Алехо некоему Моизесу, лидеру предыдущего восстания, который вскоре вернулся, сообщив, что Алехо присоединился к повстанцам в Пантабангане и 27-го числа к нам направился их большой отряд, чтобы казнить Новисио Луна, потому что тот отказался присоединиться к восстанию.

Можно предположить, что Новисио не знал об этих новостях, но, тем не менее, захватить его врасплох не удалось и дома его не нашли. «Он ушел в поле», – сказала его семья – «Он не вернется несколько дней». Теодорико Новисио Луна был, по сути, главнокомандующим всех сил мятежников в округе Эль-Принсипе и он направлялся, чтобы закупать оружие для группы, которая по его приказу совместно с повстанцами от Пантабангана должна была выступить против поста в Балере.

Теперь все стало ясным. 26-го наблюдалось бегство из города, что указывало на приближающее нападение, так же, как отлет некоторых птиц часто указывает на близость торнадо. Нужно было принять энергичные меры и в кратчайшие сроки.

Мы поняли это, наблюдая поведение населения на следующее утро, хотя мы все еще сомневались. На рассвете в городе больше не осталось ни одного жителя, было тихо и пустынно.

Но это было не самом худшим в конце концов, для нас лучше было видеть город оставленным, чем иметь плохих соседей; Нашими наибольшими и самыми чувствительными потерями являлись украденный сундук монаха Карреньо, содержавший триста пятьдесят песо, и, самое важное, что они похители всю униформу и нижнее белье, которые наши солдаты отдали в стирку.