Рустам Чернов - Ludi права. Сборник людологических сочинений

Для того, чтобы разделять «возможность» и «действительность», необходимо знать, почему и как происходит переход из одной области в другую; почему наши идеи, образы, понятия находят самое себя в реальности. Именно тогда можно будет говорить о самодостаточной парадигме бытия. Здесь мы подходим непосредственно к рассмотрению людологического метода исследования, к методу людологии. Людология (ludo – играю, logos – знание) – это форма познания, предметом которой является мир как универсум, а методом – анализ любой формы бытия как игры. Именно игра понимается как то, благодаря чему многообразное в явлении упорядочивается определенным образом. Людологический метод презюмирует, что любая форма бытия является игрой. Причем под игрой мы понимаем именно формообразующую константу бытия вообще всего биологически живого. Игра есть то, что одухотворяет и приводит в жизнь «мертвую» материю, придавая ей законченную форму.

Обращаясь к Аристотелю, отметим, что в то время понять игру как то, благодаря чему возможна энтелехия, было невозможно, как невозможно видеть свой собственный глаз без чего-либо отражающего. Жизнь древнего грека была именно игрой в самом обыденном значении этого слова, протекающей в рамках закрытого, выключенного из внешней реальности пространства (полис): подчиняющейся своему особому ритму (у греков отсутствовало деление времени на прошлое и будущее); наполняющей мир зрелищными образами, которые сегодня воспринимаются нами на уровне детских сказок (пантеон олимпийских богов); детализирующей реальность в ритуалах, наполненных радостным забвением экстаза (теория Ф. Ницше о дионисийском и аполлонисийском начале в греческой культуре). Таким образом, игра есть тот самый фактор, который переводит возможность в действительность. На примере экзистенции человека это можно охарактеризовать следующим образом. Бытие в возможности – это область бытия мысли, то есть существование человека характеризуется следующим образом: cogito ergo sum (мыслю, следовательно, существую), а бытие в действительности человека характеризуется как ludo ergo sum (играю, следовательно, существую). В области мысли человек существует на уровне «третьего человека» Платона, как «идея», в жизни же он персонифицируется, и это происходит вследствие того, что человек существует как комплекс масок, которые он меняет в течение жизни.

Игра формирует и структурирует бытие человека. Причем, если мир животных – это мир необходимости, ибо там форма всегда уже существует до субъекта игр, мир человеческий – это мир дифференцированного комплекса игр, имманентно присущими чертами которого являются свобода выбора, временные рамки, способность управлять, творить свою собственную индивидуальную игру, управляемость игр, осознанность.

Дадим теперь общую парадигму бытия, вне которой бытие как таковое невозможно; именно поэтому, приступая к анализу любого явления, следует исходить из исследования:

1. Бытия в возможности. Из того, как оно сформировано (в процессе ли сознательной деятельности, или же посредством неосознанной констатации, являющейся по своей сути навыком). Какой формой оно представлено (символ, образ, модель). Количество противоречий, которые присущи ему по природе, исключая, конечно, два формообразующих (бытие – небытие).

2. Бытия в действительности, то есть той конечной формы бытия, которую возможно чувственно воспринимать соответственно ее бытию в возможности. Следует также помнить, что данный предмет есть продукт, лежащий вне самого формообразующего начала (игры), и поэтому его бытие (с точки зрения четырех причин Аристотеля) всецело определяется той игрой, в которую он вовлечен в качестве предметной стороны энтелехии.

3. Энтелехии. Энтелехия возможна только в форме игры, причем началом игры является завершенная «возможность» (будь то истекший срок, по окончании которого закон вступает в силу, или договоренность детей о правилах: и там, и там игра начинается сразу же, безостановочно), а концом – достижение результата (цели), сформированной в потенциально сущем.

Следует понимать, что игры дифференцируются:

1. По степени алеантности (то есть в зависимости от того, насколько радостна и весела игра, что в свою очередь зависит от мотивации игры, субъекта формирования бытия в возможности и его тождества субъекту реализации).

2. По кругу участников. Отметим, что в каждой игре две стороны: участники и зрители. Непонимание этого в свое время привело к необходимости описывать эмоции «зрителей» через понятие серьезности. На самом же деле серьезных игр не бывает, бывает серьезное восприятие игры.

Сами участники игры могут принадлежать только к двум группам:

– личность, чье сознание продуцируется и всецело определяется догмами общества (то есть общественное бытие в возможности, рассчитанное на неперсонифицированный круг лиц, находит свою персонификацию в сознании индивидуума, причем сам индивидуум не осознает себя заложником своей сущности, считая, что его сознание выработано им самим и является крайне индивидуальным (таково большинство людей, таковы и законопослушные граждане);

– личность как самостоятельность в высшем ее проявлении, то есть субъект, который руководствуется подлинно своими идеями и образами жизни. Здесь существует несколько этапов становления такого бытия в возможности:

а). Сомнение, представляющее собой ни что иное, как полную противоположность общественному вообще.

б). Отрицание, которое выражается либо в непосредственном уничтожении бытия в действительности, продуцируемого общественным, либо в замене его собственной «возможностью», собственной картиной мира. В первом случае мы говорим о преступнике, во втором – о творческой личности, еретике.

в). Воплощение своей «возможности», своего видения мира, в действительность (сначала это личный modus vivendi, затем оформление бытия в возможности неперсонифицированного круга лиц по своему образу и подобию).

3. По степени свободы энтелехии. Под свободой реализации мы понимаем то состояние, когда только от предпочтений участника игры зависит, какое из противоречий будет реализовано в действительность. Свободе противостоит понятие «зеркальности» энтелехии, когда уже в самой возможности (существующей в форме образа, которому присуще долженствование) заранее определено, что необходимо должно быть воплощено в реальности. Такова природа власти, например, ибо именно власть есть игра, которая обеспечивается различными формами насилия, начиная от убеждения и заканчивая принуждением с целью получения в действительности именно того, что планировалось в «возможности».

В целом же игра однозначно определяет: