Ирина Эрлихсон - Преступление и наказание в английской общественной мысли XVIII века: очерки интеллектуальной истории

Отечественная историография и методология по понятным причинам оставалась в стороне от «культурного переворота» в мировой историографии вплоть до середины 1980-х гг., равно как сравнительно дольше преодолевала влияние марксизма в исторических исследованиях. Прорыв в новом понимании исторической реальности, связанный с обогащением инструментария российских гуманитариев новыми тенденциями развития мировой науки [65] Пушкарев Л.Н., Пушкарева Н.Л. Ментальность (менталитет) // Энциклопедия «Кругосвет». Режим доступа: http://www.krugosvet.ru/ articles/ 105/1010513/1010513a1.htm (дата обращения: 23.01.2018). , пришелся на 1990–2000 гг. Упоминаемая нами статья Ж. ле Гоффа появилась в общественно-научном альманахе «Thesis», созданного с целью ознакомить научное сообщество России с наиболее важными, но недостаточно известными для русскоязычного читателя, трудами ведущих зарубежных ученых в области общественных наук в 1994 г., и практически сразу была также напечатана в одном из ведущих реферативных журналов «Социальные и гуманитарные науки». Развитие в отечественных исследованиях нового исторического метода – интеллектуальной истории – изучение идей через культуру, биографию и социокультурное окружение их носителей, привело к появлению оригинальных и серьезных исследований социальных, культурных, религиозных и личностных практик в английской истории эпохи Просвещения [66] См. например: Эрлихсон И.М. В поисках идеала: генезис английской утопической мысли второй половины XVII – начала XVIII веков. Saarbrucken, 2011; Соколов А.Б. Английский характер: немецкий травеолог XVIII века в зеркале современной культурной антропологии // Диалог со временем, 2012. Вып. 39. С. 59–78; Идеи и люди: интеллектуальная культура Европы в Новое время / под ред. Л. П. Репиной. М., 2014; Высокова В.В. «Светская» и «духовная» история в Британии в эпоху Просвещения: рационализация религии и секуляризация исторического письма // Диалог со временем, 2014. Вып. 48. С. 76–94; Айзенштат М.П. История в воспитании подрастающего поколения Британии XVIII века // Диалог со временем, 2019. Вып. 67. С. 315–322; Барлова Ю.Е. Помогать нельзя наказывать, терпеть нельзя просить? Бедность и помощь нуждающимся в социокультурном пространстве Англии Нового времени. Спб., 2018; Васильева С.А. «В темнице был, и вы пришли ко Мне…»: история зарождения практики тюремного служения в протестантской традиции и его влияние на ход пенитенциарных реформ в Америке, Европе и России. М., 2019 и др. . Современные российские историки приступили к детальному рассмотрению исторических событий с опорой на источники и освобождению истории от устоявшихся предрассудков или «политических заказов».

К сожалению, отечественного тюрьмоведения этот процесс коснулся в меньшей степени, поскольку, следуя дореволюционной и советской историографической традициям, данная прикладная дисциплина развивалась как подотрасль юридических наук. Современные российские исследователи истории английского уголовного правосудия XVIII–XIX вв. продолжают развивать политико-юридический подход в толковании «эпохи Кровавых кодексов». П. Тепляшин, к примеру, задавшись целью «выяснить проработанность российской наукой теоретической парадигмы английского тюрьмоведения», разделяет взгляды дореволюционных и советских правоведов на преобразования системы наказания как «непреложной задачи государства и общества» [67] Тепляшин П.В. Истоки и развитие английского тюрьмоведения: монография. Красноярск, 2005. Режим доступа: http://refdb.ru/ look/1749013-p5.html. (дата обращения: 05.06.2015). . На аналогичных позициях построены историко-правовые диссертационные исследования начала XXI в. [68] Маруков А.Ф. Тюремная политика Англии и Уэльса: историко-правовое исследование: автореферат дис… доктора юр. наук. СПб., 2001; Андреященко РА. Пенитенциарная система Англии и Уэльса в XVI–XX вв.: историко-юридическое исследование: автореферат дис… канд. юр. наук. Екатеринбург, 2006. Воспользовавшись метафорической терминологией Ж. ле Гоффа, можно заключить, что подобная нормативистская история английской системы исполнения наказаний как определенного социального института является «становым хребтом» выработанной российской наукой «теоретической парадигмы английского тюрьмоведения». Используемый в истории права нормативистский подход превращает историю английской «эпохи карательной сдержанности» в историю норм, санкций, законов и постановлений (ле Гофф называет «узко-юридические концепции» и право – пугалом историка!!! [69] См. подробнее: Васильева С.А. Является ли история государства и права «становым хребтом» истории УИС? // Перспективные направления научных исследований по истории уголовно-исполнительной системы России: материалы Всероссийской научно-практической конференции (г. Москва, 6 марта 2018 г.). М., 2018. С. 21–25. ), исключая из предметного поля исследования исторический контекст.

Обращая внимание на то, как далеко продвинулись зарубежные историки-пенологи в изучении процессов становления и трансформации системы исполнения наказаний, хочется выразить надежду на освобождение отечественного тюрьмоведения от «оков» политико-юридического подхода и ожидание появления аналогичных исследований, которые позволят реализовать интегративный потенциал современного социокультурного анализа. Представляемая вниманию читателя монография является попыткой заполнить существующую лакуну и представить отечественный «ответ» на «вызовы» зарубежных историков. Общим историко-методологическим ориентиром для авторов стал метод культурно-интеллектуальной истории, предполагающий постановку нетрадиционных вопросов к историческому источнику. По мнению Р. Шартье, предметом интеллектуальной истории являются коллективные представления, ментальное оснащения и интеллектуальные категории, имеющих всеобщее распространение в ту или иную эпоху [70] Шартье Р. Интеллектуальная история и история ментальностей: двойная переоценка? // Новое литературное обозрение. 2004. № 66. Режим доступа: http://magazines.russ.ru/nlo/2004/66/shart2.html (дата обращения: 10.06.2017). . Историки и социологи отходят от взгляда на культуру как на «отражение общества, надстройку, что-то вроде сахарной глазури на торте», и начинают рассматривать ее с антропологических позиций, включая в вышеозначенное понятие как высокую культуру, так и «культуру повседневности, то есть обычаи, жизненные ценности и образ жизни, стихийным представления и чувства, которые тут явно предпочитаются идеям и системам мысли» [71] Берк П. Историческая антропология и новая культурная история // Новое литературное обозрение. 2005. № 75. Режим доступа http:// magazines.russ.ru/nlo/2005/75/ne5.html. (дата обращения: 15.04.2018). .