Ирина Эрлихсон - Преступление и наказание в английской общественной мысли XVIII века: очерки интеллектуальной истории

Современное гуманитарное знание, переосмысливая социальную реальность, предлагает «переопределить общество» и рассматривать его как систему, состоящую из конкретных людей и из отношений между ними. По справедливому утверждению А.В. Дроздовой, логика изучения повседневности высвобождается из рамок тотального классического дискурса и становится особым самостоятельным объектом изучения, ядром которого являются взаимодействие человеческих индивидов, как на физическом, так и на эмоционально-ментальных планах [72] Дроздова А.В. Визуализация повседневности в современной медиакультуре: дисс… докт. культурологии. М., 2017. С.6. . Здесь уместно процитировать Л. Февра, который отмечал, что «нет нужды долго доказывать, что психология, то есть наука, изучающая ментальные функции непременно должна вступить в связь с социологией… и что не менее необходимыми являются ее постоянные соотношения с рядом трудноопределимых дисциплин, чья совокупность традиционно называется историей» [73] Февр Л. Бои за историю. М., 1991. С. 97. .

Предлагаемая читателю монография состоит из девяти глав, каждая из которых, словно мозаичная часть, является вкладом в изучение социокультурного контекста рассматриваемой эпохи. Форма структурирования материалы – научные очерки, объединенные в цикл, связанный общим сюжетом. Это позволило авторам сохранить собственный научный стиль и точку зрения. Идейный багаж английского Просвещения – неиссякаемый источник исследования для историка, правоведа, философа, социолога и педагога. Большинство английских просветителей уже нашли своих биографов, почитателей, подражателей, апологетов и критиков в российской научной мысли. Их наследие скрупулёзно изучено, положено в основу классических и фундаментальных теорий, на его основе построены учебники и до сих пор защищаются серьезные диссертации. В связи с этим ценной находкой для отечественного исследователя становится возможность открыть современному читателю еще не известные или малоизвестные имена, прикоснуться к еще не исследованному идейному «багажу» и проследить его рецепцию в последующих межкультурных коммуникациях.

Поскольку главы монографии представляют собой независимые очерки на основе интеллектуального анализа аутентичных исторических источников, удобнее представить материал по главам.

Первая глава посвящена уникальному историческому источнику – «Ньюгейтскому календарю» [74] The Newgate Calendar Comprising interesting memoirs of the most notorious characters / by A. Knapp and W. Baldwin. In 5 vols. L.1824–1828. или «Библии преступного мира» как называли эти издания современники. В истории уголовно-правовых учений «Календарь» традиционно презентуется как важная веха в становлении криминологии как науки [75] См. например: Уилсон Дж. Слово «криминология»: филологическое исследование и определение //Актуальные проблемы экономики и права. Т. 10. 2016. № 3. С. 227–250; Горшенков Г.Н. Креативные эскизы, навеянные «причинами экономической преступности» // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2017. № 3(39). С. 207–209; Койсин А.А. История становления и развития уголовной (криминалистической) регистрации // Сибирский юридический вестник. 2018. № 2(81). С. 104–115. . К непосредственным источникам «Календаря» можно отнести материалы судебных заседаний центрального уголовного суда Олд-Бейли, но главным образом, это разнообразная печатная продукция в виде баллад, правдивых признаний, последних «предсмертных слов» и исповедей узников знаменитой Ньюгейтской тюрьмы [76] Англ. Newgate, Newgate Prison – главная тюрьма Лондона с XII века по 1902 г. Расположена была у северных (Новых) ворот лондонского Сити, в непосредственной близости от уголовного суда Олд-Бейли, откуда в тюрьму перевозили приговорённых к смертной казни. , чья жизнь, как правило, заканчивалась петлей.

В зарубежной историографии проблема преступности Англии в XVIII в. и ее репрезентация в средствах массовой информации детально освещены в коллективных монографиях, исследованиях Э. Снелл, П. Кинга, Т. Хитчкока, Р. Шумахера, П. Лайнбо, Ф. Макклина, А. Маккензи, Дж. Спргаггс [77] Albion’s Fatal Tree: Crime and Society in Eighteenth Century England / by D. Hay, P. Linebaugh, J.G. Rule, E.P. Thompson, C. Winslow. L., 2011; Snell E. Discourses of criminality in the eighteenth-century press: The presentation of crime in The Kentish Post, 1717–1768 // Continuity and Change. 2007. № 22(01). P. 13–47; Snell Е. Perceptions of violent crime in eighteenth-century England: a study of discourses of homicide, aggravated larceny and sexual assault in the eighteenth-century newspaper. PhD thesis. University of Kent, 2004; King P. Newspaper reporting, prosecution practice and perceptions of urban crime: the Colchester crime wave of 1765 // Continuity and Change. 1987. № 2. P. 423–454; King P. Newspaper reporting and attitudes to crime and justice in late-eighteenth and early-nineteenth-century London // Continuity and Change. 2007. № 22 (1). P. 73–112; Hitchhock T., Shoemaker R. London lives. Poverty, crime and making of modern city, 1690–1800. Cambridge, 2015; Linebough P. The London hanged: crime and civil society in the 18th century. New York, 2006; McFlynn F. Crime and punishment in 18 th century England. Routledge, 1989; McKenzie A. Tyburn’s Martyrs: Execution in England, 1675–1775. Bloomsbury, 2007; Spraggs G. Outlaws and Highwaymen: the Cult of the Robber in England from the Middle Ages to the Nineteenth Century. Pimlico, 2001. , а также целой серии работ Г. Дерстона [78] Durston G. Victims and Viragos: Metropolitan Women, Crime and the Eighteenth-century Justice System. L, 2007; Durston G. Crime and Justice in Early Modern England: 1500–1750. L., 2004; Durston G. Whores and Highwaymen: Crime and Justice in the Eighteenth-Century Metropolis. L., 2012; Durston G. Wicked Ladies. Provincial Women, Crime and the Eighteenth-Century English Justice System. Cambridge, 2013. . Хочется особенно выделить монографию Р. Уорда [79] Ward R.M. Op. eit. , в которой представлена аналитическая панорама самых разнообразных жанров печатной криминальной литературы (столичные газеты, публицистика, гравюры, материалы судебных заседаний Олд-Бейли, исповеди преступников, записанные капелланами Ньюгейта, «Ньюгейтский календарь»), в то время как большинство других исследователей фокусируют внимание на каком-то одном из жанров.

В отечественной историографии «Ньюгейтский календарь» привлекает внимание преимущественно филологов, как предтеча «ньюгейтского романа» и английской детективной литературы, что нашло отражение в диссертационном исследовании и статьях И.А. Матвеенко [80] Матвеенко И.А. Восприятие английского социально-криминального романа в русской литературе 1830-1900-х гг.: дисс… доктора фил. наук. Томск, 2014., Матвеенко И.А. Генезис и жанровые особенности ньюгейтского романа (к постановке проблемы рецепции ньюгейтского романа в русской литературе XIX в.) // Известия Томского политехнического университета. Т. 309. 2006. № 6. Социально-экономические и гуманитарные науки. С. 211–215. . Блестящая статья томского историка Н.В. Карначук, напротив, посвящена материалам, идейно предшествовавшим «Календарю», а именно английским плутовским романам, памфлетам, площадным балладам, анализ которых позволяет выявить диапазон, в котором трактовалась вечная тема преступления и воздаяния.

Уникальность интерпретации искомого исторического источника в данном следовании состоит в том, что она базируется на теоретических положениях психологической антропологии, до сих пор актуальных в науках о культуре. По определению Т.Р. Вильямса, «психологическая антропология изучает судьбу индивидов в специфическом культурном контексте и интерпретирует полученные данные разнообразными психологическими теориями» [81] Psychological Anthropology. The Hague / ed by T.R. Williams. P., 1975. P. 26. . Ее предмет чрезвычайно обширен, но в избранном нами ракурсе рассмотрении преступления с точки зрения мотивации его субъектов, с одной стороны, и общественности в поиске универсальных форм нейтрализации преступной агрессии, с другой, мы фокусировались преимущественно на анализе эмоционально-психологических состояний [82] О методологическом инструментарии и перспективах историографического направления «история эмоций» см.: Чеканцева З.А. Эмоции как призма постижения истории // Историки в поисках новых перспектив / под ред. З.А. Чеканцевой. М., 2019. С. 339–353. , а также специфики проявления и восприятия насилия в социальном и духовно-интеллектуальном контекстах исследуемой эпохи. Поэтому мы привлекали широкий круг отечественных и зарубежных исследований по криминальной психологии, в числе которых классические труды Ч. Ломброзо, М.Н. Гернета, П.Н. Тарновской, Е.Н. Тарновского, А.А. Левенстима, Ю.М. Антоняна [83] Ломброзо Ч. Преступный человек. Мидгард, 2005; Ломброзо Ч. Женщина. Преступница и проститутка. М., 2019; Гернет М.Н. Детоубийство. М., 1911; Тарновская П.Н. Женщины-убийцы. СПб., 1901; Тарновский Е.Н. Преступления против жизни по полам, возрастам и семейному состоянию // Юридический вестник. 1886. Кн. X. С. 276–297.; Левенстим А.А. Суеверие и уголовное право. М., 2012; Антонян Ю.М. Криминология. Избранные лекции. М., 2004. , а в части, касающейся специфики женской преступности обращались к идеям выдающихся философов XX столетия Симоны де Бовуар [84] Бовуар С. де., Сартр Ж-П. Аллюзия любви. М., 2013. и Эриха Фромма. [85] Фромм Э. Бегство от свободы. М., 2006.