Коллектив авторов - Язык и семиотика тела. Том 2. Естественный язык и язык жестов в коммуникативной деятельности человека

О когнитивных операциях см. подробно в статьях (Крейдлин, Шабат 2011; 2012).

См. об этом (Calbris 1990; 1998; Крейдлин 2002; McNeil 1992).

Из известных редких исключений упомянем книгу (Kendon 2004).

Детально изучалось поведение итальянских, французских, испанских детей; имеются аналогичные данные об английских и русских детях.

Об ориентации тела и других телесных объектов см. §5 гл. II т. 1.

В традиционной китайской культуре так ведут себя именно женщины; мужчины держат руку в указательном жесте (равно как, между прочим, и в акте приветствия) на расстоянии от тела.

Точнее, у нас нет ни языковых, ни семиотических данных о том, является ли какой-либо из этих признаков обуславливающим другой. Впрочем, нас интересуют языковая и семиотическая концептуализации данного фрагмента мира, а не биология телесных объектов и физиология их взаимосвязей.

Еще одна теоретически допустимая и антропоморфно возможная мануальная жестовая форма – опущенный вниз/вбок указательный палец с ориентацией ладони на адресата – нам практически не встретилась. С ней мы столкнулись только один раз на лекции, проводимой преподавателем-женщиной.

Очень редко – всего в двух случаях употребления жеста – большой палец лектора был направлен горизонтально вперед.

Теоретически возможный дейктический мануальный жест «мизинец направлен горизонтально, ладонь ориентирована вверх» в нашем корпусе видеоматериалов не представлен.

Форма жеста с рукой, направленной вертикально вверх «над головой», почти не используется.

Мануального дейктического жеста, в котором рука была бы сама направлена вертикально вбок/вверх, а ладонь при этом была бы ориентирована на жестикулирующего человека, в русском языке жестов нет.

Дейктических жестов других частей тела (или частей какой-то части тела), возможных в других культурах, в норме в языке русских жестов нет. Однако в русском невербальном стиле общения студенческой и школьной молодежи, который нам хорошо знаком, имеется любопытный указательный жест, который совершается локтем, чуть отводимым от корпуса (локоть движется два-три раза). В лекционной практике этот жест не встречается.

См. (Calbris 1990; Крейдлин 2002; Kendon 2004; Haviland 2003).

О типах проксемных расстояний (дистанций) см. (Крейдлин 2002).

Грубость указания мизинцем (по-видимому, из‐за его небольшой величины) сглажена, и детям такое поведение прощается.

На самом деле дейктические иллюстраторы чаще запаздывают и следуют за произносимыми словами, но здесь это не важно.

Интересно, что когда один из авторов этой монографии показал однажды данный жест в многонациональной студенческой аудитории в отделении семиотики Александрова института Хельсинкского университета, далеко не все слушатели этот жест поняли, так что ему пришлось специально объяснять его значение.

Апелляция и воззвание к Небесам и Господу совершаются только поднятыми двумя руками с ладонями, направленными параллельно одна на другую, но это не собственно дейктический жест, а характеризующий.

См. об этом (De Jorio 2000; Kendon 1995; Poggi 1983; Efron 1941/1972).

Нам не удалось узнать, имеются ли смысловые различия между указанными вариантами жестовых реализаций. Впрочем, это заведомо не омонимичные лексемы.

В терминологии Ж. Кальбрис жесты, отображающие аспекты события, называются этимологическими (Кальбрис 1990, 196–198).

Этот класс жестов играет заметную роль в русском языке тела и русской культуре (см. об этом в книге (Крейдлин 2002)).

Ср. в этой связи важную для теории словообразования тройку понятий «формальная производность», или «производность по форме», «смысловая производность», или «производность по смыслу», и просто «производность», включающая в себя и ту и другую (Мельчук 1967).

Его подробное («целостное») описание дано в (СЯРЖ 2001); здесь же демонстрируется возможный способ его описания на основе принципа композициональности.

Противопоставление жестов, направленных на отправителя сообщения, и жестов, направленных на адресата сообщения, является существенным для устного, особенно лекторского, диалога.

Тфилин – это коробочка, сделанная из цельного куска телячьей кожи, куда иудеи заворачивают полоски пергамента – отрывки из Торы, представляющие собой заповеди, которые верующие евреи по наступлении совершеннолетия должны исполнять в течение дня. Тфилин укрепляют на бицепсе руки, точнее на выпуклости мускула между локтем и плечом, и этот священный предмет канонически обращен к сердцу. Тфилин как знак завета с Богом может служить предметом клятвы.

В первой части этого раздела существенно используются материалы статьи, написанной Г. Е. Крейдлиным совместно с А. Д. Козеренко (см. (Крейдлин, Козеренко 2011)).

Термин взят из работы (Падучева 1996).

О признаке «семиотическая парность соматических объектов» см. §2 гл. II т. 1.

Анализ фразеологических соматизмов и, в частности, фразеологизма в одно ухо влетает, в другое вылетает позволяет уточнить словарную интерпретацию некоторых языковых единиц – в данном случае глагола слышать . Слышать – это не только получать или воспринимать некоторую информацию, но и хранить ее в оперативной памяти (в голове) и, быть может, при этом частично обрабатывать.

Семиотическая концептуализация телесного объекта – это понятие, производное от понятия семиотической концептуализации тела, о котором мы подробно писали в §2 гл. I т. 1.

О понятии образной составляющей идиомы см. (Баранов, Добровольский 1998).

Различение коммуникативных и симптоматических жестов было введено в работе (Крейдлин 2002).

О выделенных значениях признака соматического объекта см. §1 гл. II т. 1; см. о них также ниже.

Стилистически маркированные обозначения тела, то есть такие слова, как туша , телеса или тельце , а также обозначения тела, нагруженные дополнительными смысловыми элементами, – слова торс , фигура , корпус , туловище , стан и др. – мы здесь не рассматриваем.

О двойной (а то и тройной, а именно орган, способность и место. – Авторы ) языковой интерпретации памяти см. в книге (Урысон 2003).