Инна Иванова - Наш край. Литературно-краеведческий альманах. Выпуск 17

Мы сразу же бросились в бой, стремясь разгромить непрошенного раннего гостя и спасти наше и так небогатое партизанское имущество.

Жестокий, переходящий в рукопашный бой длился около двух часов. Во многих местах, схватившись не на жизнь, а на смерть, катались клубком враг нашей Родины и её доблестный защитник. Момент был сложный. Но дело поправил первый отряд автоматчиков под командованием Сергея Шумилина и комиссара Финашина, который зашёл с тыла и своим мощным огнём ударил в спину врага. Поднявшиеся цепи партизан быстро согнали немцев в низину и начали их преследовать. Немногим гитлеровцам удалось скрыться. Мы забрали богатые трофеи, в том числе гранатомёты, пулемёты, автоматы, радиостанцию и другое имущество.

В том бою мне неожиданно довелось быть пулемётчиком и гранатомётчиком. Получилось это так. На поле боя я подобрал пулемёт незнакомой системы. Оказалось, это скорострельный авиационный немецкий пулемёт. Разобравшись, раз и второй прошёлся очередью по убегающим гитлеровцам. Но лента кончилась. Уничтожив двух фашистов, я завладел гранатомётом с полусотней гранат к нему. Правда, выстрелить пришлось всего три раза – наши ребята уже добивали остатки карательного отряда. Но трофейный гранатомёт впоследствии нам очень пригодился. За этот бой я позднее я был награждён орденом Красного Знамени.

Вытянувшись по-военному, Михаил стоял перед командиром и комиссаром бригады. На нём неизменная, прокоптевшая у костров фуфайка, крепко затянутая армейским ремнём с портупеей через плечо. Прямо на фуфайке привинчены ордена Ленина, Красного Знамени, которыми был награждён Кабанов 1 1 Кабанов Михаил Алексеевич – партизан. Награждён орденами: Ленина (13.11.1942), Отечественной войны I ст. (02.04.1944), медалью «За боевые заслуги» (16.02.1942). (Здесь и далее прим. редактора). за свои боевые дела.

Рядом стояли товарищи-подрывники, с которыми он провёл не одну опасную операцию на железной дороге.

Показывая на карту, лежащую под целлулоидом планшета, командир бригады говорил:

– Вам с группой, Кабанов, необходимо незамеченными пробраться в район станций Лапино и Владимирский Лагерь и в 8 часов вечера, когда будет проходить специальный вражеский эшелон подорвать его. Обязательно.

– Есть подорвать, – ответили партизаны. – Будет сделано.

– Вопросы будут?

– Нет.

– Тогда, как говорится, ни пуха, ни пера. Желаю успеха.

Комбриг Н. И. Синельников и комиссар В. И. Ефремов по-отцовски попрощались с бойцами.

Миша со своей группой ушёл на очередную операцию, как всегда, весёлый, подобранный, быстрый в движениях. Его товарищи, да и все в бригаде, оставшиеся в лагере в лесу, были спокойны за него и за исход операции. Но спокойствие было, конечно, относительное.

Разве были спокойны наши боевые друзья, если знали, что товарищи пошли на железную дорогу, где не только каждый километр, а каждый метр охранялся солдатами и полицейскими, что на всех дорогах и тропах враг устроил засады или минные заграждения.

По лесам и болотам группа шла к цели. Сила ненависти к врагу и железная воля к выполнению полученного задания подзадоривала их. И вот вдали послышался паровозный гудок.

Тихо, бесшумно группа подошла к линии железнодорожного полотна. Покуривая сигареты, от страха горланя во всю мочь песни, по путям прошли немецкие патрульные.

Вот шпалы и рельсы. Бесшумно прикладывая все свои силы, партизаны руками вырыли яму, аккуратно сложили туда большой заряд тола с взрывателями. Шнур от цепи капсюля потянулся в укрытие.

В лагере стали беспокоиться. Час проходит за часом, а Кабанова всё нет. И вдруг оставшихся в лесу долетел глухой гул сильного взрыва.

Время шло, а группы с задания всё не было. Комиссар бригады В. И. Ефремов, беспокоясь о судьбе людей, настаивал:

– Давай, Никифор Иванович, пошлём людей на поиски.

Но Кабанов явился сам, сверкая своей белозубой улыбкой, как-то неожиданно вывернувшись из-за мохнатой вековой ели.

– Разрешите обратиться, товарищ комбриг?

Комбриг и комиссар без слов обняли и расцеловали партизан.

– Молодцы, ребята!

– Служим Советскому Союзу! – с гордой улыбкой, по-военному ответили подрывники.

А через полчаса, в кругу друзей Михаил рассказывал:

– Ну, ничего особенного, честное слово. Дело было так. Положили «гостинец», сидим, ждём. Слышим – пыхтит. Ну, наконец-то, думаем, а то пальцы от мороза стали коченеть. Глянули: паровоз уже у места закладки. Левой рукой за шнур и… – Рассказчик покрепче затянулся махоркой, продолжал.

– Правда, в этот раз мы головы попрятали – слишком уж громко было. Паровоз набок, вагоны один на другой, пушки на дыбы, таки с платформ вверх тормашками, крики, стоны, взрывы, пламя огня… Обыкновенная, в общем, картина…

– Что так долго? – спросил один из сидящих.

– Задержались мы случайно, – ответил Миша Гусев. – Помните, две недели тому назад мы между Могутово и Соседно мостик сняли? Так вот они его снова навели, видно, очень он им нужен… Ну, а у нас ещё «гостинец» остался… Ясно? Вот поэтому и задержались…

– Командир группы Кабанов! – слышится голов начальника штаба. – Подготовьте людей на выполнение срочного задания!

И опять по лесным и болотистым тропинкам партизаны незаметно пробирались к цели, рвали мосты, линию, уничтожали эшелоны, приближая день победы над врагом.

В одной из операций недалеко от Струг Красных в неравном бою с вражеской засадой Михаил был смертельно ранен. На руках своих друзей он умер.

Разведка установила наблюдение за гарнизонами противника. Разведчики заходили непосредственно в гарнизоны и узнавали численность и задачи карателей.

В одной из таких вылазок погиб командир группы разведчиков Михаил Боровский. До войны он работал комбайнёром Дедовичской МТС, считался одним из лучших механизаторов Ленинградской области.

Группа зашла в деревню Сиковицы. Немцы находились на другом краю деревни, но им кто-то сообщил, что в деревне партизаны. Фашисты собрались к дому, где была группа разведчиков. В доме задержался Боровский. Он вступил в неравный бой. Расстрелял два диска из автомата. Уже более десятка карателей лежали на улице. Но у Боровского кончились патроны. Враги думали, что партизан убит, и бросились в дом. Раздался взрыв гранаты. Погиб герой-партизан, но вместе с ним нашли свою смерть ещё пять фашистов.

На фронтах стояло затишье. Самолётов всё ещё не было. В эти дни наши подрывники занялись уничтожением мостов на шоссейных дорогах. Из штаба партизанского движения поступил приказ перейти в основном на рельсовую войну. И мы начали эту войну. Рельсовые «концерты» партизаны неоднократно давали у станций Лапино, Новоселье, Струги Красные, Плюсса. Движение эшелонов приостанавливалось на день-два. В это время 1-й полк под командованием В. П. Объедкова полностью заморозил движение на железной дороге Гдов—Псков, подорвав за три похода более 12 километров пути.