Юлия Говорухина - Русская литературная критика на рубеже ХХ-ХХI веков

Первый (вторая половина 1970-х – начало 1980-х годов) характеризуется преимущественным отождествлением в методологическом плане литературной критики и научного познания. Эта познавательная установка является доминирующей в данной дискурсивной практике 23 23 В работах Т.С. Щукиной «Теоретические проблемы художественной критики», Б.Г. Лукьянова «Методологические проблемы художественной критики», Ю.Б. Борева «Искусство интерпретации и оценки» критически метод осмысливается как научный. Б.Г. Лукьянов важнейшей для теории критики называет проблему обоснования научной методологии художественной критики. , поскольку обусловливает осмысление самой природы критики, категории метода, соотношения объективного и субъективного в процессе критической деятельности.

Неслучайно в связи с разработкой проблемы критики как научного познания актуальной становится категория истины. В рассматриваемый период вопрос об истинности критического суждения решается однозначно. Типично в этом смысле высказывание Т.С. Щукиной: «Система обоснования критического суждения [исследовательница отождествляет его с научно-теоретическим – Ю. Г.], поиски критиком доказательств его истинности строятся на научном анализе эстетического объекта» 24 24 Щукина Т. С. Теоретические проблемы художественной критики. С. 85. . Закономерно, что именно в это время теория критики особенно активно исследует сущность критического мышления 25 25 В работах Т. С. Щукиной «Теоретические проблемы художественной критики», «О сущности критического суждения», Ю. Б. Борева «Искусство интерпретации и оценки», М. С. Кагана «Человеческая деятельность», «Художественная критика и научное изучение искусства», Б. Г. Лукьянова «Методологические проблемы литературной критики» и др. .

Следующая дискурсивная формация в теории критики оформляется со второй половины 1980-х по 1990-е годы. Синтетизм критики в этот период мыслится как аксиома и как условие в подходе к изучению метода. В. П. Муромский оформляет синтетизм критики в виде триады: научность, публицистичность, художественность, отмечая, что «в сфере практической деятельности критики любое из этих взаимопроникающих качеств может выступать как доминирующее» 26 26 Муромский В. П. Русская советская литературная критика: Вопросы истории, теории, методологии. Л.,1985. С. 67. . Концепции синтетизма критики придерживается и Г. А. Золотухин, который выстраивает аналогичную триаду: логико-понятийное начало, образно-эмоциональное, публицистическое 27 27 Золотухин Г. А. Литературно-критическая деятельность: диалектика объективного и субъективного. Киев, 1992. С. 35. и рассматривает критику как «деятельность-познание», которая неотделима от системы словесного творчества и в то же время является составной частью литературоведения, а следовательно, его метод не сводим ни к художественному, ни к научному. А. П. Казаркин в публицистичности критики видит источник ее синтетизма, она, по мнению исследователя, предполагает совмещение научности и художественности 28 28 Казаркин А. П. Литературно-критические оценки / под ред. А. Киселева. Томск, 1987. С.79. .

Важную роль в исследовании категории метода литературно-критической деятельности сыграли работы В.С. Брюховецкого. В своей диссертации «Природа, функция и метод литературной критики» 29 29 Брюховецкий В. С. Природа, функция и метод литературной критики: дис. … д-ра филол. наук. М.; Киев, 1986. он рассматривает критику как вид мышления наряду с другими. Ученый сближает понятия «метод» и «функция» критики и приходит к выводу о том, что в структуре метода критической деятельности три основные функции критики (эвристическая, социально-регулятивная, эстетико-аксиологическая) трансформируются в одноименные установки. Работа В.С. Брюховецкого содержит показательное для процесса смены гносеологической установки утверждение необходимости изучать критику на присущей ей основе, а не в сопоставлении с другими видами деятельности 30 30 Сравним с высказыванием Г. А. Золотухина: «Жизнь – литература – критика. Привычная подчинительная связь. Ну, а если все-таки сочинительная, равноправная?» (см.: Золотухин Г. А. Литературно-критическая деятельность: диалектика субъективного и объективного. С. 17). . Однако в теории критики сохраняется инерция прежнего движения – стремление выявить специфику метода в сопоставлении/противопоставлении. Это связано с тем, что дискуссия о природе критики ко второй половине 1980-х годов не привела к выработке удовлетворяющей всех концепции, по-прежнему обосновывается нетождественность критики и науки (М. С. Каган, В. С. Брюховецкий, А. Г. Бочаров и др.).

Принципиально новым поворотом в осмыслении критики стала попытка уйти от представления о критической деятельности как преимущественно познавательной. Так, В. Е. Хализев высказывает утверждение, что интерпретация – «не столько обретение знания, сколько перевод ранее имевшихся “смыслов” (научных, мировоззренческих, художественных) на иной», более абстрактный язык 31 31 Хализев В. Е. Интерпретация и литературная критика // Проблемы теории литературной критики / под ред. П. Николаева, Л. Чернец. М., 1980. С. 50. . Л. В. Чернец пишет не о научной, а идеологической ориентации критической деятельности 32 32 Чернец Л. В. «Как наше слово отзовется…» С. 24. .

Переосмысливается принцип подчиненности/соподчиненности в структуре критической деятельности. Познание литературы, по мнению В. В. Кожинова, не цель критики, а средство ее практического участия в бытии литературы 33 33 Кожинов В. В. Критика как компонент литературы. С. 162. . В. С. Брюховецкий утверждает, что в критике элементы теоретико-научного и художественно мышления находятся в подчинении у коммуникативно-прагматического мышления 34 34 Брюховецкий В. С. Природа, функция и метод литературной критики. С. 22. , что цель критической деятельности не преимущественно познавательная, а социально-преобразующая – создание вокруг произведения информационного эстетико-аксиологического поля 35 35 Брюховецкий В. С. Природа, функция и метод литературной критики. С. 10. .

Как следствие названной выше установки в теории критики 1980 – 1990-х годов – уход от признания в качестве доминирующей в критическом методе научной составляющей.

Гносеологически принципиальным становится смещение исследовательского взгляда в теории критики 1980 – 1990-х годов в область реципиента. Только в этот период начинается теоретическое осмысление критической деятельности как коммуникативного акта. В результате, ее структура предстает в целостном, а не редуцированном виде. Теория критики начинает движение в направлении, намеченном рядом исследователей (М. С. Каганом, В. В. Кожиновым, А. М. Штейнгольдом) в 1970-е годы. Так, по мысли М. С. Кагана, обращение критической оценки вовне, к художнику или к другому воспринимающему является определяющим признаком критики 36 36 Каган М. С. Художественная критика и научное изучение искусства. С. 321. . В. В. Кожинов главной целью критики считает не познание, а активное воздействие на предмет 37 37 Кожинов В. В. Критика как компонент литературы. С. 164. . А. Штейнгольд определяет специфику критических суждений в том, что анализ и оценка художественных произведений в критике совершается в процессе диалога с читателем и не существует независимо от него. Апелляция к читателю, по мнению ученого, – момент обязательный, смысло- и сюжетообразующий 38 38 Штейнгольд A. М. Диалогическая природа литературной критики // Русская литература. 1988. № 1. С. 61. . Последнее замечание поддерживает и Л. В. Чернец, утверждающая, что художественный текст должен анализироваться критикой под углом его читательской направленности, воздействия 39 39 Чернец Л. В. «Как наше слово отзовется…» С. 65. .