Шарон Зукин - Культуры городов

Весьма важным представляется понимание истории этих общественных пространств, чье центральное расположение носит символический характер. Так, по истории Центрального парка ( Rosenzweig and Blackmar 1992) можно проследить, как по мере изменения правил допуска в это пространство общество постепенно становилось все более демократичным и менее дискриминирующим. В 1860—1880-х годах первые посетители парка, которые могли приезжать исключительно верхом либо в экипаже, уступили место гораздо более широкой публике, состоявшей преимущественно из рабочих-эмигрантов, которые не только совершали там прогулки, но даже занимались спортом. В течение последующих ста лет продолжающаяся демократизация правил доступа в парк развивалась параллельно с языком политического равенства. По всей стране все сложнее становилось открыто практиковать сегрегацию по расовому, половому или возрастному признаку.

Илл. 9. Эстетизация страха: новый ландшафтный дизайн и полицейские в униформе призваны вернуть порядок в Брайант-парк. Фото Alex Vitale

К концу 1950-х годов, когда губернатор Арканзаса Орвиль Фобус не смог более препятствовать расовой интеграции в средней школе города Литл-рок, общественные парки, бассейны и многоквартирные дома были официально открыты для всех жителей города без исключения. В течение 1970-х годов общественные пространства, в особенности в городах, испытали на себе последствия курса на перевод пациентов психбольниц со стационарного на амбулаторное лечение, который не сопровождался достаточными усилиями по адаптации и созданию необходимых для них жилищных и прочих условий. Улицы наводнили «не такие», и многие из них очевидно нуждались в помощи и страдали от дезориентации. В начале 1980-х снос дешевых жилых домов в центральных районах, в особенности гостиниц с одноместными номерами, и катастрофическое снижение объемов строительства социального жилья привели к серьезному обострению проблемы бездомности. Общественные пространства, и в частности Центральный парк, стали непреднамеренно использоваться как убежище для лишившихся крова. Как и на протяжении всей истории, процесс демократизации общественного пространства осложнялся возможным или мнимым риском для физической безопасности.

На улицах и в парках стали появляться бивуаки душевнобольных, которых выпустили из стационаров, не предоставив ни жилья, ни лечения. Рядом с ними на тротуарах на ночлег устраивались наркоманы, отбившиеся от семьи и отрезанные от любых систем поддержки. На целом ряде судебных процессов делалось все возможное, чтобы представить этих людей отъявленными преступниками. В Нью-Йорке наспех организованная система ночлежек предлагала койки на ночь в заведениях, где часто было небезопасно, но и этих не хватало на всех. На более длительные периоды выделялись номера в гостиницах, а бездомным семьям предоставлялись дотационные квартиры. Ни одна из государственных инициатив не касалась корневых проблем бездомности – бедности и безработицы, нехватки дешевого жилья, больниц и реабилитационных центров для наркоманов. Однако присутствие бездомных было по-прежнему заметно на улицах и в парках, на площадках возле дорогих многоквартирных домов, в атриумах офисных центров, в вагонах и вестибюлях метро, на автобусных остановках, железнодорожных станциях, под мостами и эстакадами.

В итоге бездомных выжили из нью-йоркских парков путем создания «укрепленных пространств», о которых Оскар Ньюман писал в 1960-х годах, и используя принципы проектирования, которые в 1980-х годах были развиты Уильямом Уайтом. Детские площадки оградили, чтобы на них могли находиться только дети и их сопровождающие, а парки стали закрывать на ночь. Томпкинс-сквер в Нижнем Манхэттене с 1988 по 1991 год был местом ожесточенных столкновений между полицией и владельцами близлежащих домов, с одной стороны, и панк-активистами и ночующими там бездомными, которые выступали против джентрификации, – с другой. Когда парк открылся после двух лет реконструкции, просматриваемость была такова, что дети на площадках, молодежь, занятая спортивными играми, и пожилые люди на скамеечках могли приглядывать друг за другом, не покидая собственных зон пользования.

В 1989 году Комитет охраны Центрального парка – частная управляющая организация – объявила о необходимости снести Эстраду Наумбурга – место, где с 1930-х по 1950-е проводились популярные концерты, а теперь собирались бездомные. Похожим образом Корпорация по восстановлению Брайант-парка принялась зачищать деловой район, прилегающий к центру, руководствуясь разработанными Уайтом принципами проектирования общественных пространств. Основная идея Уайта состояла в том, что, привлекая в общественное пространство больше «нормальных» пользователей, мы делаем его более безопасным. Чем больше «нормальных» пользователей, тем меньше пространства для маневра остается бродягам и криминальным элементам. «Корпорация по восстановлению Брайант-парка» старалась, чтобы ее детище стало эталоном городского общественного пространства. Она полностью изменила ландшафтный дизайн парка, сделав его доступным для женщин, которые раньше не любили заходить в него даже средь бела дня (см.: Cranz 1982), и организовав продажу разного рода закусок. Они предложили новую модель примирения через капучино.

На примере Центрального парка, Брайант-парка и Гудзон-ривер-парка видно, как общественные пространства становятся все менее общественными: сегодня они в определенном смысле менее доступны, нежели за всю вековую историю. Все упомянутые территории управляются и финансируются полностью или в большей степени частными организациями, которые зачастую выступают как квазигосударственные. Частные предприятия обладают куда большими ресурсами, чем аналогичные государственные учреждения. В дизайне каждого парка проявляется четкое представление о том, каким должен быть городской отдых. Повышенная забота о безопасности наиболее заметна в своих физических проявлениях: высокие ворота, частные охранные фирмы, служители, неусыпно следящие за порядком. Учитываются главным образом интересы платежеспособной публики, людей, которые ценят общественные пространства в качестве объекта визуального потребления. Однако вопрос о том, чтобы отдать управление парками в ведение исключительно государственных учреждений, даже не поднимается. Когда «Нью-Йорк таймс» горячо одобряет инициативу, по которой девелоперов обяжут создавать публичные зоны вдоль морского побережья в черте города, тут же следует оговорка, что обслуживание такого важного общественного пространства может финансироваться только путем государственно-частного партнерства ( New York Times , редакторская колонка, October 14, 1993).