Рональд Инглхарт - Культурная эволюция. Как изменяются человеческие мотивации и как это меняет мир

Данные WVS и EVS, использованные в этой книге, включают 358 опросов, проведенных на протяжении шести волн исследования ценностей с 1981 по 2014 г. в 105 странах мира, в которых живет более 90 % всего населения Земли. В этой книге также используются данные Евробарометра – опроса, запущенного в 1970 г. Жаком‐Рене Рабье. Опросы Евробарометра послужили моделью для WVS и EVS, а также для ряда других международных исследований и были источником ключевых вопросов, использованных в исследованиях ценностей. Ян Керкхофс и Рууд де Мур организовали Европейское исследование ценностей и пригласили меня провести аналогичные опросы в других частях мира, что привело к возникновению Всемирного исследования ценностей. Джейми Диез Медрано архивировал базы данных обоих исследований, и WVS, и EVS, так что они стали доступны сотням тысяч пользователей, которые анализируют и скачивают данные с веб‐сайтов этих проектов.

Я благодарен Джону Миллеру, Уильяму Циммерману, Артуру Лупии, Кеннету Коллману и другим коллегам из Мичиганского университета за их комментарии и советы. Также я хочу поблагодарить Анну Коттер и Юонга Янга за их незаменимую помощь и с благодарностью признаю поддержку исследованию, которую оказал Национальный научный фонд Соединенных Штатов и министры иностранных дел Швеции и Нидерландов, которые поддержали сбор данных в ряде стран в различные волны Всемирного исследования ценностей. Также я хочу высказать свою признательность российскому Министерству образования и науки за грант, благодаря которому была создана Лаборатория сравнительных социальных исследований в Высшей школе экономики в Москве и Санкт‐Петербурге, а также проведено Всемирное исследование ценностей в России и еще восьми постсоветских странах в 2011 г. Исследование финансировалось в рамках государственной поддержки ведущих университетов Российской Федерации «5—100». Я также признателен Мичиганскому университету за профессуру имени Эми и Алана Левенштейн по демократии и правам человека, которая обеспечила меня бесценной исследовательской поддержкой на протяжении работы над этой книгой.

Ценности и поведение человека во многом обусловлены тем, в какой степени его выживание гарантировано. На протяжении большей части истории существования человека выживание зависело от непредвиденных обстоятельств и определялось волей случая. Эта нестабильность определяла жизненные стратегии людей. Население росло до тех пор, пока всем хватало пищи, и большинство людей жили на грани голода. В таких условиях обеспечить выживание группы могли сильная внутригрупповая солидарность, неприятие незнакомцев, подчинение групповым нормам, повиновение сильным лидерам. В условиях нехватки ресурсов ксенофобия имеет практический смысл: если земли достаточно только для одного племени, но на нее претендует и другое племя, то выживание буквально диктует выбор – или «мы», или «они». В таких условиях успешная стратегия выживания для племени – это сомкнуть ряды вокруг сильного лидера, сформировать единый фронт против чужаков: такой синдром можно назвать «авторитарным рефлексом». И наоборот, высокий уровень экзистенциальной безопасности открывает возможности для большей автономии индивида и открытости к разнообразию, изменениям и новым идеям.

Представление о том, что почтительное отношение к власти идет рука об руку с ксенофобией и другими формами нетерпимости, впервые сформулировано в классическом исследовании «Авторитарная личность» [3] Adorno, T. W., Frenkel‐Brunswik, E., Levinson, D. J., & Sanford, R. N. (1950). The authoritarian personality . , где авторитаризм рассматривался как черта характера, формирующаяся под влиянием суровых практик воспитания детей. С самого начала понятие авторитаризма является предметом дискуссий [4] Christie, R. E., & Jahoda, M. E. (1954). Studies in the scope and method of «The authoritarian personality.» , и его обсуждению посвящена огромная литература. Его первоначальная теоретическая основа и инструментарий, исходно применявшийся для его измерения, в целом заменены новыми, но на протяжении семи десятилетий множество исследований подтвердили наличие тесной связи авторитаризма с ксенофобией, нетерпимостью и подчинением групповым нормам. Это может отражать глубоко укорененную реакцию людей на отсутствие безопасности. В недавнем обзоре большого массива данных, основанных на опросах, экспериментах и статистике, авторы пришли к выводу о существовании синдрома авторитарного расизма, политической и моральной нетерпимости, причиной которых служит врожденная предрасположенность к нетерпимости на фоне изменения уровня угроз в социуме [5] Stenner, Karen. The authoritarian dynamic . Cambridge University Press, 2005. . Мои собственные исследования показывают, что уровень авторитаризма в данной возрастной когорте определяется уровнем экзистенцальной безопасности, сопутствовавшим их взрослению.

После Второй мировой войны в экономически развитых странах произошло нечто беспрецедентное: значительная часть послевоенного поколения выросла, считая выживание само собой разумеющимся. Это явление стало отражением следующих факторов:

1. Беспрецедентный экономический рост послевоенной эпохи в Западной Европе, Северной Америке, Японии и Австралии.

2. Возникновение государства всеобщего благосостояния, которое гарантировало, что почти никто не умрет от голода.

3. Отсутствие войн между важнейшими державами: самый продолжительный мирный период в истории начался после Второй мировой войны.

Беспрецедентный уровень экономической и физической безопасности привел к глубоким межпоколенческим культурным изменениям, трансформировавшим ценности и мировоззрение людей; произошел сдвиг от ценностей материализма к ценностям постматериализма, который, в свою очередь, стал частью еще более глобального сдвига от ценностей выживания к ценностям самовыражения. Эти широкие культурные изменения связаны со сменой главных жизненных приоритетов: от экономической и физической безопасности и подчинения групповым нормам – к росту значимости индивидуальной свободы и возможности выбора жизненной стратегии. Ценности самовыражения подчеркивают гендерное равенство, толерантность по отношению к аутгруппам и гомосексуалам, свободу выражения и участие индивида в принятии решений в экономической и политической сфере. Этот культурный сдвиг принес масштабные социальные и политические изменения, от политики охраны окружающей среды и антивоенных общественных движений до более высокого уровня гендерного равенства в правительстве, бизнесе и академической жизни, а также распространение демократии.

Значительные различия между культурами существовали задолго до того, как произошел сдвиг от ценностей выживания к ценностям самовыражения. Культурные различия можно объяснить, в частности, географическими различиями в уязвимости к болезням и голоду. Ученые, работающие в различных областях знания, описывали эти культурные различия в противопоставлении коллективизма и индивидуализма, ценностей выживания и самовыражения, автономии и встроенности; но все они связаны с общим диапазоном межкультурной вариации, который отражает различные уровни «экзистенциальной безопасности» – того, насколько гарантированным считается выживание. В течение послевоенных десятилетий растущая экзистенциальная безопасность позволила большинству стран мира продвинуться в сторону индивидуализма, автономии и самовыражения.