Коллектив авторов - Одиссей. Человек в истории. Святой и общество: конструирование святости в агиографии и культурной памяти

Историю миграции западноевропейских миссионеров, которой, как уже упоминалось, еще только предстоит быть написанной, можно было бы разработать как проект, альтернативный такому метанарративу, а именно, как историю тех, кто теряет. В тот момент, когда апостолы, окрыленные надеждой, отправляются на чужбину, они окончательно утрачивают родину, семью, собственность – словом, все, что в средневековом мире могло давать человеку опору, безопасность и чувство защищенности. Для слушателей миссионерских проповедей, опять-таки, интеграция в гемисферу латинского христианства означала необратимую потерю рано или поздно всех тех религиозных традиций, которые для многих поколений их племенного общества были определяющими. В нашем собственном настоящем мы вдоволь знакомы с обоими феноменами – почти полной утратой своих корней иммигрантами и страх перед вызванным ими изменением общественного порядка. И, пожалуй, едва ли кому-нибудь может прийти идея представить, например, историю климатических беженцев с территорий к югу от Сахары или школ по изучению Корана в Германии как историю победителей.

Богатство опыта в настоящем, с преимущественно негативными коннотациями, столь просто пролить свет на миграции раннесредневековых миссионеров, разумеется, не может. Как мы знаем со времен выхода в свет основополагающих работ Ханса фон Кампенхаузена, Жана Леклерка и Арнольда Ангенендта, они даже потерю родины, родительского дома и всего земного владения однозначно обращали в позитивное, умея трактовать ее в соответствии с определенными местами в Библии как форму аскезы 181 181 Ср.: Campenhausen H.v. Die asketische Heimatlosigkeit im altkirchlichen und frühmittelalterlichen Mönchtum. Tübingen, 1930; Leclercq J . Mönchtum und Peregrinatio im Frühmittelalter // Römische Quartalschrift für christliche Altertumskunde und Kirchengeschichte. 1960. Bd. 55. S. 212-225; Angenendt A . Monachi peregrini. Studien zu Pirmin und den monastischen Vorstellungen des frühen Mittelalters. München, 1972. . Таким образом, благочестивые мужи добровольно проигрывали в земной жизни, чтобы когда-нибудь выиграть в жизни потусторонней. Для них самих и в глазах других людей этот опыт потерь, воспринимаемый позитивно, был настолько ключевым, что дал основания для расхожего обозначения миссионеров – ( monachi ) peregrini, что в зависимости от контекста можно перевести как оторванные от родины «странники» (« Heimatlose ») или пришлые «чужаки» (« Entfremdete »). Помимо указания на физическое перемещение в пространстве, мобильность, то же самое peregrinatio аскетов часто обозначало еще и внутренний разрыв с миром, со всей его греховной жизнью, причем пространственное отстранение и спи-ритуальное можно было акцентировать и связывать между собой по-разному. В конечном счете, решающим всегда было то обстоятельство, что отказ от родины, от родителей, от владения происходил из религиозных побуждений, а именно из любви к Господу.

Кампенхаузен, Леклерк и Ангенендт уже несколько десятилетий назад определили идеал аскетического странничества (Heimatlosigkeit) как, несомненно, важнейший – наряду с общим призывом Христа к проповеди «благой вести» (Mt. 28:19-20) – движущий фактор для миграции средневековых миссионеров. Однако все трое историков Церкви, ограничившись выявлением библейской подоплеки мотива странствий и соответствующих сюжетных линий в духовной литературе, остановились в своих исследованиях как раз на том месте, где историку миграции только становится по-настоящему интересно. Ведь идеалы, на которые ориентируются люди, планируя свою жизнь, и действительность, как известно, обычно крайне редко совпадают полностью. И тут неизбежно встают два вопроса. Во-первых, удавалось ли этим благочестивым мужам на чужбине на самом деле порвать все связи с прежней родиной? И были ли они, во-вторых, способны действительно долгое время прожить на новом месте так, чтобы опять не превратиться в «своего», «местного»? При нынешнем состоянии исследований обобщающих ответов на эти вопросы ожидать не приходится; также и в будущем едва ли можно рассчитывать на однозначное «да» или «нет». Насколько сложным, равно как и переменчивым, может быть индивидуальное самоопределение в контексте альтернативы между «родиной» и «странничеством» в течение жизни мигранта в раннее Средневековье будет показано далее на примере Колумбана Младшего (ум. ок. 615).

Жизнь Колумбана хорошо подходит для такого рода комплексного изучения конкретного случая (Fallstudie) 182 182 Об эпистемологической значимости данного подхода см.: Süßmann J . Einleitung: Perspektiven der Fallstudienforschung // Fallstudien. Theorie – Geschichte – Methode / Hrsg. v. J. Süßmann, Scholz S., Engel G. Berlin, 2007. S. 19-22; Fall – Fallgeschichte – Fallstudie. Theorie und Geschichte einer Wissensform / Hrsg. v. S. Düwell., N. Pethes. Frankfurt a. M., 2014. Passim. как с точки зрения эмпирического исследования, так и историографической традиции. Исследователи уже давно отметили ярко выраженную амбивалентность личности этого посланца веры: с одной стороны, он, будучи монахом, ок. 590 г. отплыл с 12 спутниками из Ирландии в Бретань и тем самым совершенно сознательно возвел – в глазах современников – отказ от родины на максимальную высоту 183 183 Иона, автор жития св. Колумбана, вкладывает в уста одной затворницы, которую тот, будучи еще нуждавшимся в наставлении юношей, попросил дать ему совет, «учение» о двух степенях peregrinatio . Ее ответ в какой-то мере предопределил его дальнейший жизненый путь. ( Ionas Vitae Columbani abbatis discipulorumque eius libri II // Monumenta Germaniae Historica. Scriptores rerum Germanicarum in usum scholarum separatim editi / Hrsg. v. B. Krusch. Bd. 37. Berlin, 1905. S. 1-294 (далее Ionas Vitae Columbani). Здесь: lib. I, cap. 3. S. 156: En quindecim tempora volvuntur, quo et domum carui et hunc peregrinationis locum expetii ( … ) et nisi fragilis sexus obstasset, mare transacto, potioris peregrinationis locum petissem . Однако остается неясным, знал ли вообще Иона, который был родом из североитальянской Сузы, что различие между изгнанием внутри «зеленого острова» и за его пределы уходит корнями в древнеирландское пенитенциарное право, предусмотренные им наказания аскеты налагали на себя добровольно. См. об этом: Charles-Edwards Th.M . The social background to Irish peregrinatio // Celtica. 1976. Vol. 11. P. 43-59 (особенно с. 47, 52 и сл.); Hughes K . The changing theory and practice of Irish pilgrimage // Journal of Ecclesiastical History. 1960. Vol. 11. P. 143-151; Maher M.W . Peregrinatio pro Christo. Pilgrimage in the Irish tradition // Milltown Studies. 1999. Vol. 43. P. 5-39. ; но, с другой стороны, он всегда каким-то образом оставался «ирландцем» 184 184 Подобную, преимущественно эссенциалистскую, оценку см.: Richter M . Bobbio in the Early Middle Ages. The abiding legacy of Columbanus. Dublin, 2008. P. 47 f. (гл. „The Irishness of Columbanus“). . «Колумбан, – как в итоге заключил А. О’Хара, – не отказался от своей ирландской идентичности, когда стал странником, peregrinus . (…) [Точнее, у него была] ярко выраженная двойственная идентичность ( dual identity ) – [он ощущал себя] и как ирландец, и как peregrinus » 185 185 O’Hara A . Patria, Peregrinatio and Paenitentia. Identities of Alienation in the Seventh Century // Post-Roman Transitions / Ed. W.Pohl, G. Heydemann. Turnhout, 2013. P. 89-124 (P. 101 f.) Обращение к терминологии, которой принято обозначать во всех отношениях (предположительно) сложные группы современных мигрантов, говорящие о себе «мы», здесь, пожалуй, не случайно, однако О’Хара не подвергает это обстоятельство рефлексии. . И даже если об аналитическом содержании такого понятия, как «двойственная идентичность», можно спорить, суть суждения О‘Хары очевидно верная 186 186 Разбор понятия «идентичность» см.: Niethammer L. Kollektive Identität. Heimliche Quellen einer unheimlichen Konjunktur. Reinbek b. H., 2000. . В случае Колумбана благоприятное состояние источниковой базы позволяет, однако, несколько более точно очертить нюансы. Наряду с житием аскета, написанным всего лишь несколько десятилетий спустя после его смерти Ионой из Сузы и в котором стремление к странничеству ( peregrinatio ) стало лейтмотивом 187 187 Ср. выше с примеч. 8. О сочинении Ионы см.: Rohr Ch . Hagiographie als historische Quelle. Ereignisgeschichte und Wunderberichte in der Vita Columbani des Ionas von Bobbio // Mitteilungen des Instituts für Österreichische Geschichtsforschung. 1995. Bd.103. S. 229-264; O’Hara A . The Vita Columbani in Merovingian Gaul // Early medieval Europe. 2009. Vol. 17. P. 126-153. , сохранились и некоторые сочинения Колумбана, где сам он неоднократно обращался к проблеме родины, patria 188 188 О значении автобиографических свидетельств для истории миграций см. Введение к тому: Migrationserfahrungen – Migrationsstrukturen / Hrsg. v. A. Schunka, E. Olshausen. Stuttgart, 2012. S. 9-20 (особенно с. 13). Применительно к Средневековью (в межкультурной и сравнительной перспективе): Lohse T. Pious men in forgein lands. Global-historical perspectives on the migration of medieval ascetics, missionaries, and pilgrims // Viator. 2013. Vol. 44 (2). P. 123-136. . Конечно, его размышления об этом давно известны, однако до сих пор в исследованиях предпринимаются попытки свести несходные между собой высказывания Колумбана в одну согласованную гармоничную конструкцию 189 189 Charles-Edwards T.M. Op.cit. P. 53; O’Hara A. Patria… P. 100 f. . В противоположность такому подходу в данной статье будет предложено читать источники в строго хронологическом порядке, что позволит соотнести разные позиции Колумбана по поводу самоопределения с его отнюдь не бедной на драматические повороты биографией мигранта. Здесь мы, правда, неизбежно сталкиваемся с двумя методологическими трудностями, которые не следует недооценивать. Во-первых, в жизни миссионера нет ни одного события, относительно даты которого не высказывалось бы сомнений 190 190 Доводы по поводу хронологии, которым я здесь следую, см.: Schäferdiek K . Columbans Wirken im Frankenreich (591-612) // Die Iren und Europa im früheren Mittelalter / Hrsg. v. H. Löwe. Stuttgart, 1982. Bd. 1. S. 171-201; Bullough D . The career of Columbanus // Columbanus. Studies on the Latin writings / Ed. M. Lapidge. Woodbridge, 1997. P. 1-28. Совершенно иную хронологию см.: O’Carroll J. The chronology of saint Columbanus // Irish Theological Quarterly. 1957. Vol. 24. P. 76-95. . Во-вторых, вопрос о том, какие из приписываемых ему текстов можно считать аутентичными, окончательно прояснить, пожалуй, нельзя. Однако письма и проповеди Колумбана, которые будут обсуждаться далее, несколько лет назад были скрупулезно проанализированы Найлом Райтом и Клэр Стэнклифф не только на предмет их подлинности, но и датировки 191 191 Wright N . Columbanus’s epistulae // Columbanus. Studies… P. 29-92; Stancliffe C . The thirteen sermons attributed to Columbanus and the question of their authorship // Ibid. P. 93-202. . С опорой на их гипотезы высказывания Колумбана на тему родины очень хорошо можно соотнести с разными стадиями его карьеры мигранта, соответствующая хронология которых совершенно бесспорна.