Коллектив авторов - Одиссей. Человек в истории. Святой и общество: конструирование святости в агиографии и культурной памяти

Как мигранты христианские миссионеры Средних веков всегда были одновременно и теми, кто выигрывает, и теми, кто теряет. Их амбивалентное положение проистекало не из так или иначе неудавшегося процесса миграции, а соответствовало совершенно специфическому жизненному плану. Пусть идеал аскетического странничества изрядно и повлиял на их поведение, взаимодействовать с окружающими они все же никогда не прекращали. Миссионеры ни отсекали полностью социальные связи с обществом, в котором родились, ни сливались окончательно с местным населением, с которым сталкивались в тех местах, куда переселялись. Точнее сказать, они строили церкви и дома из камня как недвусмысленный знак их стремлений поселиться надолго и рано или поздно находили специфические формы сосуществования со своими новыми соседями, колебавшиеся в диапазоне между изоляцией и смешением. Как и многие другие миссионеры, Колумбан намеренно отторгнул от себя земное отечество, чтобы однажды обрести отечество небесное. Однако доказать у него бескомпромиссный отказ от всякой формы родины на земле можно только применительно к последним годам жизни, возможно, как реакцию на вынужденную (именно не добровольную) миграцию. До 610/611 гг. Колумбан тоже стремился к отчуждению от своей родины, но несмотря на физическое удаление от нее никогда в действительности не смог порвать с нею. Выработавшиеся у него в процессе социализации когнитивные схемы просто оказались слишком стабильными для этого. Следствием стал постоянно переключающийся между родиной и странничеством образ жизни мигранта, на основании которого аскет с годами сформировал для себя две, можно сказать противоположные, жизненные стратегии. Если в 590-е гг. он еще хотел использовать принесенное со «старой» родины знание для того, чтобы сделать чужой народ более родным, пропагандируя кельтский способ вычисления даты Пасхи как единственно правоверный, в 600-е гг. он прилагал усилия прежде всего к тому, чтобы сделать более чужой «новую» родину, когда позиционировал – в итоге безуспешно – свои вогезские монастыри как обособленное общество с собственными ритуалами. Поэтому следует особо подчеркнуть: Колумбан вступил в пределы государства франков как носитель идеи транс-культурной гибридизации, а покинул их – как монокультурный изоляционист. Если данный им монашеству импульс не остался эпизодом, а столь значимо изменил монастырский ландшафт меровингских королевств, что современные исследователи начиная от Фридриха Принца имеют веские причины говорить об «иро-франкском монашестве», тогда это был эффект культурной гибридизации, которого аскет целенаправленно не добивался, но он стал тем не менее возможным только благодаря его миграциям и вопреки им 222 222 Ср.: Prinz F . Frühes Mönchtum im Frankenreich. Kultur und Gesellschaft in Gallien, den Rheinlanden und Bayern am Beispiel der monastischen Entwicklung (4. bis 8. Jahrhundert). Darmstadt, 2 1988; Idem . Columbanus, the Frankish nobility and the territories east of the Rhine // Columbanus and Merovingian monasticism / Ed. H. B. Clarke, M. Brennan. Oxford, 1981. P. 73-87. Подробнее о взаимодействии культур см.: Borgolte M . Migrationen als transkulturelle Verflechtungen im mittelalterlichen Europa. Ein neuer Pflug für alte Forschungsfelder // Historische Zeitschrift. 2009. Bd. 289. S. 261-285 (переиздано: Mittelalter in der größeren Welt. Essays zur Geschichtsschreibung und Beiträge zur Forschung / Hrsg. v. T. Lohse, B. Scheller.Berlin,2014.S.425-444);о Колумбане: BorgolteM .DasLangobardenreich in Italien aus migrationshistorischer Perspektive. Eine Pilotstudie // Transkulturelle Verflechtungen im mittelalterlichen Jahrtausend. Europa, Ostasien, Afrika / Hrsg. v. M. Borgolte, M. M. Tischler. Darmstadt, 2012. S. 80-119 (S. 88 f., 100 f.). .

Каноникатами называют женские религиозные общины, наподобие монашеских, но все же отличающиеся от них гораздо менее строгим укладом жизни. Их «официальная» история начинается в 816 г., когда имперский церковный синод в Ахене принял первый регламент («установление») нормы жизни канонисс – Institutio sanctimonialium Aquisgranensis . Сам факт появления данного документа означал признание церковными и светскими властями права на существование т.н. нерегулярных общин (т.е. не подчиняющихся монашескому правилу – regula ). И хотя они были явлением отнюдь не новым, с точки зрения исторического процесса здесь можно говорить о формальном разделении веберовских «идеальных типов» – монашества и каноникатов 223 223 Самую общую характеристику женских каноникатов и их функций см.: Crusius I. Sanctimoniales quae se canonicas vocant. Das Kanonissenstift als Forschungsproblem // Studuen zum Kanonissenstift / Hg. von I.Crusius. Göttingen, 2001. S. 9–38. . Однако в общественном сознании современников, как, впрочем, и на практике, обе эти формы в течение еще нескольких столетий смешивались. Поэтому в эпоху борьбы против обмирщения духовенства в русле движения церковных реформ XI–XII вв. каноникаты – и мужские, и женские – еще рассматривались как «испорченные» монастыри, которые срочно нуждаются в «реформировании». Отдаленным последствием этой критики, впервые прозвучавшей на Латеранском синоде 1056 г., стала укоренившаяся в светской и конфессиональной историографии вплоть до последних десятилетий XX столетия тенденция либо вообще не разделять женские монастыри и каноникаты, либо считать определяющим признаком последних образ жизни канонисс, который часто рассматривали как «действительность», существенно отличающуюся от «нормы». А за «норму» по умолчанию брали жизнь монахинь, точнее, ее идеал – устав (и даже не «действительность» монастырской жизни) 224 224 Напр., в британской и американской историографии не проводилось различия между общинами монахинь и канонисс (Ibid. S. 30. Особенно примеч. 88). В целом, в историографии этого периода канониссы упоминались лишь в рамках истории Церкви, в контексте изучения мужских каноникатов или истории отдельных обителей. Первое и до сих пор единственное обобщающее фундаментальное исследование: Schäfer H. K . Die Kanonissenstifter im deutschen Mittelalter. Ihre Entwicklung und innere Einrichtung im Zusammenhang mit dem altchristlichen Sanktimonialentum. Stuttgart, 1907. При том, что многие его выводы оспорены, справочный характер издания не утратил своего значения. О топике негативного образа канонисс у церковных авторов и у историков см.: Andermann U . Die unsittlichen und disziplinlosen Kanonissen. Ein Topos und seine Hintergründe, aufgezeigt an Beispielen sächsischer Frauenstifte (11.–13. Jh.) // Westfallische Zeitschrift. 1996. Bd. 146. S. 39–63. .

Лишь начиная с 1980-х гг. на волне изучения женской религиозности был поставлен вопрос об особых функциях и исторической миссии каноникатов, позволяющих рассматривать общины канонисс как особый институт в среде mulieres religiosae 225 225 Систематическое изучение отдельных каноникатов и различных аспектов их истории началось как одно из ответвлений масштабного проекта германских историков Germania sacra (проект «Studuen zum Kanonissenstift»; см. примеч. 1), однако еще раньше необходимость изучения института канонисс в рамках социальной истории обосновал французский историк М.Парисс: Parisse M . Les chanoinesses dans l’empire germanique (IXe–XIe siècles) // Francia. 1978. Vol. 6. P. 107–126. . Сегодня их историография насчитывает уже несколько десятков работ – от «общих очерков» в рамках гендерных штудий или истории повседневности до истории отдельных обителей, анализа их культурного вклада, особенностей литургии и организации жизни, социального состава и внутренней иерархии конвента, стратегий поведения и родственных связей канонисс 226 226 Из обобщающих работ следует назвать, напр.,: McNamara J.A.K . Sisters in Arms: Catholic Nuns through Two Millenia. Cambridg, 1996; Heidebrecht P ., Nolte C . Leben im Kloster: Nonnen und Kanonissen. Geistliche Lebensformen im frühen Mittelalter // Weiblichkeit in geschichtlicher Perspektive. Fallstudien und Reflexionen zu Grundproblemen der historischen Frauenforschung / Hg. von U. A. Becher, J. Rüsen. Frankfurt a. M., 1988. S. 79–115; Le Monde des chanoines (XI-e – XIX-e s.) / Ed. M. Moreau. Toulouse, 1989. Хорошим примером микроисследований является статья С. Клапп: Клапп С. Женские духовные общины в городах южного Верхнего Рейна (на примере общины св. Стефана в Страсбурге в эпоху позднего Средневековья) // Одиссей: Человек в истории (2013). Женщина в религиозной общине: Запад/Восток. М., 2014. С. 9–31. . Из-за предельного разнообразия каноникатов, затрудняющего какие-либо обобщения, подавляющая часть таких исследований проводится на микроуровне и относится к позднему Средневековью – о более ранних периодах сведения источников слишком скудны. Одним из немногих исключений является монография Т.Шильпа, посвященная всестороннему анализу ахенского Institutio sanctimonialium и исторических свидетельств о жизни женских религиозных общин IX-XI вв., рассматриваемой им в контексте дихотомии «нормы» и «действительности», где за норму, однако, берется уже ахенское установление 227 227 Schilp Th. Norm und Wirklichkeit religiöser Frauengemeinschaften im Frühmittelalter. Die Institutio sanctimonialium Aquisgranensis des Jahres 816 und die Problematik der Verfassung von Frauenkommunitäten. Göttingen, 1998 (историография с. 21–39; о разделении «идеальных типов» с. 115). .