Коллектив авторов - Одиссей. Человек в истории. Святой и общество: конструирование святости в агиографии и культурной памяти

Список проступков (can.XVIII) трудно назвать систематическим. Прежде всего, речь идет о любом непослушании ( sie aliqua <���…> oboedientiam sibi iniunctam agere recusaverit ) или нарушении заведенного порядка. Например, после завершения последнего богослужения суточного цикла ( completirium ) все отправляются спать, а значит, есть и пить перед сном, а также предаваться «пустым и досужим разговорам» запрещается. В дормитории, чтобы предотвратить «непристойное и бесчестное» поведение «словами и делами» ( in dormitorio aliquid indecens aut inhonestum verbis aut actibus perpetraverit ), всю ночь горит светильник (can. XVIII, XVII). Серьезными проступками считаются молитва без должного усердия ( opus Dei neglegenter exsecuta fuerit ), пренебрежение каритативной деятельностью ( sororibus caritatis officio servire neglexerit ), отсутствие на литургии часов или на общей трапезе без уважительной причины, сон вне дормитория и проявления «дурного характера» ( si aliqua <���…> irae, detractioni, susurrationi, scurilitati, bilinguitati, verbositati, dissensioni, simulationi, curiositati vanisque verborum confabulationibus inservierit, discordiam inter sorores seminaverit, huic institutioni contumax aut superba aut murmurans seu in aliquo contraria extiterit et cetera huiusmodi agere temptaverit (can. XVIII)). К последним относятся как проступки вполне конкретные, например воровство, притворство или провоцирование ссор между сестрами, так и те, что предусматривают весьма субъективное толкование, поскольку непонятно, где начинаются болтливость, своенравие, высокомерие или ворчание.

И, наконец, центральная тема дисциплинарного регламента женских общин – контакты с противоположным полом. Они регламентируются в полном соответствии с общественным идеалом, который тоже сформировался под влиянием Цезария Арльского. Канон XX предостерегает канонисс от общения с мужчинами ( ut sanctimoniales virorum caveant frequentias ). Тем более их нельзя приводить в свои дома и укрывать там. Вероятно, какие-то прецеденты были известны. Как и в правиле Цезария, в Institutio доступ на закрытую часть монастыря разрешался «по неизбежной необходимости» только ограниченному числу клириков и осуществляющим ремонтные работы в propriae mansiculae ремесленникам. XXVII канон подразделяет клириков, окормляющих общину, на пресвитеров, дьяконов и субдьяконов. Это минимальный состав духовных лиц, необходимых для проведения регулярных богослужений. Пресвитер и его ministris должны жить вне monasterium puellarum, а собственную церковь, где они служат divinum officium , иметь за пределами его закрытой части ( claustrum ). Церковь для канонисс находилась внутри claustrum , но вступать в нее клирики могли только для литургии ( horas canonicas et missarum sollemnia celebrent ); сестрам не разрешалось никакого общения с ними вне богослужения.

Следует уточнить, что в отношении контактов с внешним миром ригоризм предписаний арльского епископа ахенское установление все же несколько смягчило. Цезарий, напомню, запрещал вообще любые контакты с мирянами обоих полов, лишь аббатиса может вести переговоры с монастырским провизором. Согласно Institutio sanctimonialium , канонисс «по необходимости» и «в оговоренное время» могли посещать родственники ( propinqui ) и ведущие дела их имения servi . Визитеров принимали в специально отведенном помещении ( in loco videlicet ad hoc negotium constituto ) в присутствии назначенных аббатисой «трех или четырех монахинь, наиболее подходящих по возрасту» (can. XX). Самой аббатисе также рекомендовалось уклоняться от общества, дружеских связей и бесед ( familiaritates et sermocinationes (can. XIX)), ограничиваясь лишь неизбежным общением, например, с управляющим ( questor ecclesiae ) или с важными гостями в salutatorium ( auditorium ) или в своем доме ( abbatissis mansio (can.IX)).

Другое важное отличие от Regula ad virgines Цезария – предписание заниматься каритативной деятельностью. В каком объеме допускался здесь контакт сестер с «бедными», сказать невозможно. Но если правило Цезария запрещало монахиням самим раздавать милостыню, то, согласно Institutio , канониссам регулярно выделялись деньги для этой цели. Кроме того, в рамках душеспасительной практики обитель оказывала гостеприимство нуждающимся и паломникам. Приют для них – hospitale pauperum – размещался «как полагается», т.е. за стенами монастыря у ворот, рядом с церковью, и один из клириков надзирал над ним. В его обязанности входило также распределение пожертвований, для чего выделялась десятая часть «даров, которые верующие приносили сестрам». Особо оговаривалось, что предназначенные для поддержания бедных средства ( res pauperum, patrimonium pauperum ) ни при каких обстоятельствах нельзя было использовать для собственных нужд (can. XXVIII).

Таким образом, все атрибуты провозглашенной Цезарием Арльским «свободной от греха территории» «святой общины», на первый взгляд, налицо. Это закрытая часть монастыря ( claustra , claustra monasterii, septa monasterii ), где канониссы ели, спали и молились в собственной церкви ( Domus Dei, ecclesia ); portaria охраняет всегда запертые ворота ( porta ) обители, внутри царит строгая дисциплина и взаимный контроль. Так предписаниями Institutio sanctimonialium создаются необходимые инструменты для изоляции общины от внешнего мира, контакт с которым ограничивается крайней необходимостью и, казалось бы, подробно регламентируется. Но при ближайшем рассмотрении этого регламента создается впечатление, будто канониссы живут в своего рода политическом и социальном вакууме. Прежде всего, никак не прописаны отношения с диоцезальными властями, а главное – нет ни слова о взаимоотношениях обители с основавшей ее семьей, о правах и возможностях (границах) последней вмешиваться в ее жизнь, об отношениях канонисс с их собственными семьями. Однако трудно вообразить, чтобы таких отношений не было или чтобы авторы ахенского установления не отдавали себе отчета в том, что любые имущественные и правовые дела обители и ее насельниц требовали этих контактов; община хранила memoria рода основателей и семей канонисс, следовательно, в интенсивности семейных связей также не приходится сомневаться 318 318 Примеры см.: Клапп С . Женские духовные общины в городах Южного Верхнего Рейна (на примере общины св. Стефана в Страсбурге в эпоху позднего Средневековья) // Одиссей: человек в истории: Женщина в религиозной общине. М., 2013. С. 9 – 31. . Institutio , как видим, о многом просто умалчивает, оставляя простор для интерпретации своих довольно-таки абстрактных предписаний. От предложенной и нормативно обоснованной Цезарием Арльским модели общины, не нуждающейся в монашеской аскезе, осталась только внешняя оболочка, узнаваемая «форма», своим авторитетом легитимирующая жизненный уклад, принципам арльского епископа откровенно противоречащий.

Но как клирики-участники синода, призванные реформировать религиозные конвенты в сторону укрепления церковной дисциплины, могли пойти на то, чтобы узаконить у mulieres religiosae , официально провозглашающих vita communis и затворнический образ жизни, владение имуществом и следующие из этого неравенство, наличие прислуги, возможность получить наследство и выйти замуж, а значит, покинуть обитель? Здесь можно указать, по меньшей мере, на две причины. На первую я уже неоднократно ссылалась. Поскольку социальная ангажированность Institutio sanctimonialium очевидна – это было правило для аристократических конвентов, само членство в которых сигнализировало об общественном статусе семьи 319 319 Crusius I . Frauenklöster und Frauenstifte – Versorgungsinstitutionen oder geistliche Kommunitäten // 1000 Jahre Stift St. Georgen am Längsee / Hg. von J. Sacherer. 2003, St. Georgen am Längsee. S. 30–45. О социальном составе каноникатов в разные периоды Средневековья см.: Semmler J . Wie adelig waren die Kanonissen? – его следует рассматривать прежде всего как политический компромисс с высшей светской аристократией, из среды которой рекрутировались канониссы. Без ее поддержки вся программа реформ Людовика Благочестивого была бы обречена. Вопрос стоял тем более остро, если учесть, что для женщин из каролингской знати, в отличие от эпохи Меровингов, община монахинь или канонисс стала единственной альтернативой браку. Но каноникат, несомненно, представлялся все же более подходящим местом, т.к. гарантировал привычный уровень жизни, сохранение социальной идентичности и родственных связей, допускал возвращение в мир.