Пол Готфрид - Странная смерть марксизма

Выдвижение на первый план культурного марксизма в качестве основной посткоммунистической левой силы является, пожалуй, самой убедительной попыткой обрести в рамках марксизма преемственность, которая стала вызывать сомнения. При этом принимается всерьез утверждение теоретиков Франкфуртской школы о том, что они являются «марксистскими критиками культуры». Как бывший ученик Герберта Маркузе, я лично могу засвидетельствовать, что этот культурный марксист никогда не сомневался в том, что он отстаивает принципы марксизма-ленинизма. Маркузе не находил никаких серьезных различий в предмете рассуждения между своими наблюдениями в «Одномерном человеке» по поводу репрессирующей эротику буржуазной культуры и диалектическим материализмом Маркса. В обоих случаях имела место попытка осветить «иррациональную» природу капиталистического общества, находящую отражение в его неспособности удовлетворить потребности человека. Более того, Маркузе восхвалял советский социализм и, когда советские танки в 1956 году раздавили венгерское «социалистическое» восстание, выступил в поддержку советского «наступления на фашизм», подобно другому пламенному поклоннику Франкфуртской школы Георгу Лукачу [17] О сокрушительной атаке на Маркузе, предпринятой другим моим наставником, см.: Eliseo Vivas, Contra Marcuse (New Rochelle: Arlington House, 1974). . Маркузе сочетал преданность марксизму-ленинизму в его сталинистском обличье с постбуржуазными эротическими фантазиями. Но никакой логической связи между ними не было, если не считать того факта, что, по пророчеству Маркса, на смену буржуазному обществу придет пролетарский социализм.

Иными словами, ничего собственно марксистского в «культурном марксизме» нет, если не считать упований на постбуржуазное общество. Однако сторонниками этого нового марксизма движет не исторический материализм, а отвращение к буржуазной христианской цивилизации. Ошибка тех, кто видит здесь последовательный переход одной позиции в другую, состоит в том, что они путают содержание с персоналиями. Например, ныне покойная Белла Абцуг, выросшая в семье радикально настроенных русских евреев, начинала свою политическую карьеру как коммунистка, осуждавшая американское правительство за предоставление оружия Англии в период действия советско-нацистского пакта. Позднее Абцуг превратилась в яростную феминистку, а к концу жизни бросила всю свою энергию на защиту прав гомосексуалистов. Но, хотя эта женщина, называвшая себя бунтаркой, и в Конгрессе, и вне его занимала исключительно левые позиции, непонятно, каким образом ее феминизм или защита прав гомосексуалистов вытекали из ее приверженности марксизму или сталинизму. Эти убеждения можно связать с ее образом собственного «я» как маргинализированной еврейки, ввергнутой во враждебную культуру. Но как бы то ни было, все ее идеи, при их несомненной левизне, теоретически никак между собою не связаны. В отличие от Абцуг, Маркс и Ленин хотя и не любили буржуазию и капиталистическое угнетение, но не обвиняли ее в пренебрежении правами гомосексуалистов или проблемами, которые волнуют феминисток. Первоначально победоносные советские коммунисты подумывали о ликвидации брака как «буржуазного института», но быстро опомнились и, подобно позднейшим коммунистическим режимам, закончили принудительным навязыванием пуританской морали. Сегодня антибуржуазные социальные мыслители, как и последователи Франкфуртской школы, называют себя марксистами и вышагивают под красными знаменами, но это лишь игра слов и символов. Они представляют исторический и теоретический марксизм примерно в том же смысле, в каком епископ Спондж, «либеральный» ньюаркский иерарх Епископальной церкви, сегодня борется за догматическое христианское богословие [18] Джон Ш. Спондж (John S. Spong) – епископ Ньюаркской епархии Епископальной (англиканской) церкви (штат Нью-Джерси) с 1976 по 2001 г., автор многочисленных богословских работ. Сторонник радикального реформирования христианской веры и догматики («новой Реформации»), в частности отхода от теизма и отказа от веры в загробное воздаяние. Известен также как активный защитник прав гомосексуалистов, женщин и расовых меньшинств. – Ред . .

Критики культурного марксизма справедливо отмечают, что в Америке у Франкфуртской школы появилось много приверженцев, но здесь нужно кое-что прояснить. Для исследования американизации культурного марксизма чрезвычайно важна «Авторитарная личность», вместительная антология, широко разрекламированная как первый том серии «Исследование предрассудков». Спонсоры, по собственной инициативе связавшиеся с беглыми немецкими радикалами и хорошо заплатившие им за работу, принадлежали к совершенно нерадикальному Американскому еврейскому комитету. В то самое время, когда готовился выпуск «Авторитарной личности», эти же пожертвователи создавали Commentary , журнал прогрессивный, филосемитский и при этом антисоветский. Кристофер Лэш полагает, что это совпадение говорит о многом. Спонсоры «Авторитарной личности» определенно не поддерживали антиамериканизм. Какие бы остаточные сталинистские завихрения ни воодушевляли редакторов сборника, те, кто давал им деньги, продвигали антикоммунистический американский патриотизм, что подробно доказывается в моей книге «После либерализма». Сеймур Мартин Липсет, восторженный комментатор и один из авторов «Исследования предрассудков», полагал, что предложенный Адорно и Хоркхаймером психологический подход к «предрассудкам», особенно к антисемитизму, был прорывом в области социологии и модификации социального поведения. В 1955 году Липсет представил антикоммунистическому социал-демократическому Конгрессу за культурную свободу собственный вариант их подхода – работу об авторитаризме рабочего класса [19] Christopher Lasch, The True and Only Heaven: Progress and Its Critics (New York: Norton, 1991), P. 457–461; Paul Gottfried, After Liberalism: Mass Democracy in the Managerial State (Princeton: Princeton University Press, 1999), P. 72—109. Знаменитый текст Липсета об авторитарности рабочего класса впервые был опубликован в American Sociological Review . Vol. 24 (1959). P. 482–501. . Что касается «Авторитарной личности», для Липсета так и осталось загадкой, почему редакторы «проглядели» и не включили коммунизм в состав патологических особенностей психики. Однако Липсет и другие прогрессистские сторонники «американской демократии» никогда не сомневались, что для спасения Америки от опасных для демократии вывихов сознания Адорно и Хоркхаймер предложили действенное лекарство.

Хотя «культурный марксизм» пришел в американскую жизнь из-за рубежа, он превосходно здесь прижился, подобно рождественской елке и булочкам с сосисками. Считать его чужеродным явлением означает игнорировать известные факты. К тому времени, когда «Авторитарная личность» попала в Европу, рассматриваемые в ней предметы уже приняли формы, характерные для американских «новых левых» и либералов периода «холодной войны». Это психологическое понимание реакционных установок оказалось столь глубоко американским в силу одновременного действия двух факторов – консолидации в Америке централизованного бюрократического государства и притока разных этнических и национальных групп. «Расовая проблема», по-прежнему продолжавшая быть мучительным нарывом, также способствовала укоренению в американской политии благожелательного научного административного управления, сулившего разрешение проблем в отношениях между группами через новое понимание этих проблем. Именно нарастающее разнообразие меняющегося американского общества, не знавшего жесткой этничности европейских государств, сделало управляемую демократию и ее детище, социальную инженерию, сущностными чертами нового политического ландшафта. Предложенная радикальными иммигрантами идея сделать американцев менее религиозными и более отзывчивыми более или менее совпала с тем, что американцы уже делали сами и для себя. Эта идея к тому же никоим образом не противоречила проповедям основных протестантских деноминаций о плюрализме и социальной справедливости. Жалобы на то, что протестантская теология вырождается в сентиментальные разговоры о «человечности», слышны, по меньшей мере, со времен «Нового гуманизма» – кружка утонченных профессоров-янки, возникшего в начале ХХ столетия. Высказывания критиков гуманитарной религии Ирвинга Бэббита и Пола Элмера Мора свидетельствуют о том, что американский протестантизм в наши дни, по-видимому, передразнивает свое собственное бесцветное прошлое [20] Непревзойденным исследованием религиозных и литературных корней и политических последствий американской сентиментальности является работа: Irwing Babbitt, Democracy and Leadership (1924; reprint, Indianapolis: Liberty Classics, 1991). См. также написанную в том же духе статью: Claes Ryn, “On American Empire”, Orbis . Vol. 47. Vol. 3 (summer 2003). P. 383–397. .