Роберт Коппел - Быки, медведи и миллионеры

Вопрос:Что биржевая торговля поведала Вам о Вас самих?

Том:В биржевой торговле нельзя обманывать самого себя. Ты должен уметь иметь дело с тем, кем ты являешься на самом деле, и принимать на себя ответственность за все дефекты, которые рынки склонны выявлять, а не сглаживать. Ты вынужден столкнуться со всеми своими страхами и укротить их. Ты должен проверить свое эго на пороге. Весь этот процесс очень разоблачителен.

Я прошел интересный психологический тест много лет назад. Он подразделял людей на две категории: тех, кто жертвовал точностью ради скорости, и тех, кто жертвовал скоростью ради точности. Я принадлежал к первой группе, к «импульсивным».

Вопрос:Вас это удивило?

Том:Ну не совсем удивило, но это все же было очень пенное открытие.

Вопрос:Как Вы обращаетесь с этой склонностью в своей биржевой торговле? Это что–то, что Вы держите в уме, что у Вас есть врожденная склонность к импульсивности?

Том:Да. Я вынужден; это может быть очень опасной наклонностью. Это может сослужить Вам добрую службу, если это применять там, где нужно быть стремительным и быстро реагировать на то, что ты видишь на рынке, но гораздо чаще из–за того, что рынок может быть так обманчив, это может привести к тому, что ты поступишь неразумно. Легко логически обосновать, что ты должен отреагировать сейчас — но если ты этому поддашься, то, возможно, это будет стоить тебе денег.

Вопрос:И как же Вы это делаете, ведь в Вашей биржевой торговле присутствует крупный дискреционный компонент?

Том:Я делаю несколько вещей. Первое — я пытаюсь действовать исходя из принципов разумного, второе — напоминаю себе, что когда я отхожу от систем, я в определенной степени рискую, и для этого у меня должны быть довольно веские причины. А затем я должен попытаться честно отделить эти причины от рационалистических обоснований!

Вопрос:Если бы Вы могли заново начать свою карьеру, стали бы Вы заниматься биржевой торговлей?

Том:Да.

Вопрос:Вознаграждение стоит боли?

Том:Думаю, да. Ты учишься на любом опыте. В жизни нет ничего, чем ты можешь заниматься, что бы гарантировало, что тебе не придется страдать. Биржевая торговля, безусловно, не единственная профессия в этом отношении.

Вопрос:Хотя, когда ты это испытываешь, кажется, что это уникально, не так ли?

Том:Безусловно. И как Вы знаете, психологически биржевая торговля — это самая сложная профессия, которую я только могу себе представить. Это же и является в ней самым привлекательным. Это то, что мне по–прежнему очень нравится. Это по–прежнему здорово.

Вопрос:Что Вам кажется таким привлекательным, принимая во внимание все вышесказанное? Вы что, по натуре мазохист?

Том:Можно и так подумать? Но нет: это как раз тот вид деятельности, который быстро исключает мазохистов из игры! Это просто огромное испытание и это очень весело — пытаться разгадать все загадки, которые находишь на рынках — и загадки, которые обнаруживаешь в себе — и получать прибыль в условиях очень жесткой конкуренции. Существуют огромные учреждения, постоянно выбрасывающие в эту игру сотни миллионов долларов, пытаясь вычислить, как лучше заключать сделки. Конкуренции нет предела!

Вопрос:Что, на Ваш взгляд, отличает Вас от всех остальных?

Том:Это сложный вопрос. Самое очевидное — степень используемого мной левереджа. Это то, что мне, возможно, придется переосмыслить! Как Вы знаете, в настоящий момент мы находимся в полосе длительного спада и гораздо большего спада, чем я ожидал пересидеть. Надеюсь, мне никогда больше не придется переживать ничего подобного. Но поскольку я уже побывал в подобной ситуации, я знаю, что мы можем из этого выбраться; мы ни в коем случае не допускаем возможности поражения. Мы выйдем из этой ситуации лучшими, поскольку у нас появится опыт и поскольку мы на нем научимся.

Вопрос:Чему Вы научились на примере последнего случая, когда у Вас был затянувшийся спад?

Том:Терпение и усердие вознаграждаются. Прибыли в конечном итоге вырастут, если ты правильно себя ведешь и придерживаешься этого. Это самое важное!

Арлин Буш

Госпожа Буш возглавляет одну из самых успешных частных торговых групп «Рефко, Инк.» в мире. Ранее она работала директором по биржевой торговле и рискам по всему миру на «Кресвейл Интернэшнл Менеджмент». В течение девяти лет она заключала сделки как биржевой брокер на Чикагской бирже опционов.

Вопрос:Арлин, что в первую очередь привлекло Вас к биржевой торговле?

Арлин:Я всегда любила играть в игры. В детстве я играла с мальчишками в камешки и никогда не играла в куклы с девочками. Мне очень нравилось соревноваться. Я играла в теннис от стены и я мастер бриджа. А биржевая торговля — это наивысшая степень игры!

Мне нравится конкурентность биржевой торговли. Я человек с личностью типа А, я нетерпелива, у меня совершенно нет терпения. Биржевая торговля — это постоянное вознаграждение, и именно это мне в ней нравится.

Вопрос:Когда Вы начали заключать сделки?

Арлин:Я начала в 1978 году на Чикагской бирже опционов.

Вопрос:На что это было похоже, когда Вы начинали?

Арлин:Ты, бывало, приходил в операционный зал и там не было теоретических ценовых моделей. Там не было ценовых ведомостей, предоставляемых биржей. Мы, бывало, стояли в зале, а рынки сходили с ума. И до тех пор, пока я торговала со всеми остальными и предлагала со всеми остальными, я зарабатывала деньги. Я была относительно сообразительным и относительно быстрым маркет–мейкером, и постепенно я всему училась. И я поняла, что могу конкурировать и преуспевать.

Вопрос:Было ли что–то особенное, на что Вы обращали внимание на рынках, что, как Вы считаете, изменилось?

Арлин:Думаю, это я изменила, потому что я там появилась, я, женщина! В 1978 году в этой отрасли, и, безусловно, в операционном зале, было очень мало женщин и со мной обращались несколько иначе и это давало мне преимущество.

Вопрос:Что значит, что к Вам относились иначе?

Арлин:Ребята всегда включали меня в сделку. Брокеры обращались со мной любезнее. Мой голос был выше, поэтому когда я предлагала или запрашивала цены, брокер инстинктивно слышал меня и ловил для меня котировку.

Вопрос:Так что Вы думаете, что это работало на Вас?

Арлин:Совершенно верно.

Вопрос:Должен сказать, что я брал интервью у других женщин, которые считали, что в операционном зале это недостаток. Как группа, они считали, что у них ушло много времени на то, чтобы их приняли за своих.