Павел Блонский - Память и мышление

Субъект А. 26 лет обрезался так, что истекал кровью, и вызывали «скорую помощь». Через 3 года он заболевает нервным расстройством и, между прочим, начинает бояться порезов. Подобные случаи подтверждают наше предположение, что дело в подобных случаях не «в сохранении чувства», а в большой возбудимости соответствующей нервной организации.

Вышеописанные экстраординарные случаи привлекают наше внимание как необычной силой «непонятной» эмоции, так и тем неудобством, какое получается от этого в жизни. Но, сосредоточивая внимание на этих случаях, мы не замечаем, какую огромную роль, притом полезную, играют таким же образом происшедшие, но гораздо менее сильные антипатии и симпатии, фобии и гнозические чувства (так условимся называть чувства, возникающие при встрече со знакомым предметом), образующие в своей совокупности наш аффективный опыт, о котором, к сожалению, так мало упоминается в психологической литературе, но который играет исключительно большую роль во всем нашем поведении. Что, в сущности, представляет собой осторожность, как не прежний, только ослабленный страх, причем часто генерализированный? Что такое антипатия, как не генерализированное прежнее чувство, первоначально порой гораздо более дифференцированное? Наконец, первичная реакция узнавания — чувство, а не интеллектуальный процесс: достаточно для этого понаблюдать, насколько эмоционально узнавание у младенцев 2-4 месяцев. Мне случилось дважды в жизни пережить уже виденное («deja vu»). Оно не было у меня интеллектуальным познанием, что я уже видел эту ситуацию. У меня оно было глубоким, грустным и приятным чувством давно и хорошо знакомого чего-то, что не мог вспомнить, но что чувствовалось как знакомое. Это было именно чувство. Узнавание в своей первичной основе есть чувство.

Повседневно и повсечастно, я бы сказал, повсеминутно, аффективный опыт, богатый, но смутный, руководит нашим поведением.

И тем не менее еще и сейчас спорят, существует ли аффективная память. Этот спор был особенно интенсивным в 1908-1910 гг., когда шла полемика между Рибо и Кюльпе.

Рибо защищал существование аффективной памяти самыми разнообразными аргументами — психологическими, физиологическими, патологическими и проч. «Единственный критерий, позволяющий на законном основании утверждать существование аффективного воспоминания, это — что оно может быть узнано, что оно носит метку уже испытанного, уже перечувствованного и что, следовательно, оно может быть локализировано в прошлом времени». Но разве мы не сравниваем наши теперешние чувства с прошлыми? Говорят, что любовь не испытывается дважды одинаково, но, «как могли бы это знать, если бы в памяти не оставалось аффективных следов». «Нет сожаления без сравнения», но «закон контраста, господствующий в жизни чувств, предполагает аффективную память».

Вторая группа психологических фактов, доказывающая существование аффективной памяти: «Во всяком комплексе, составляющем воспоминание, аффективный элемент появляется первым, сначала расплывчатый, смутный, лишь с какой-то общей меткой: печальной или радостной, ужасающей или агрессивной. Понемногу он определяется появлением интеллектуальных образов и достигает законченной формы». В этих воспоминаниях «аффективное прошлое воскресло и узнано раньше объективного прошлого, которое является додатком».

С физиологической точки зрения неправдоподобно, чтобы репродуцирование касалось только образов, т. е. чтобы в нем участвовали только те нервные процессы, которые соответствуют репродуцированию образов, а остальные бы, в частности имеющие отношения к чувствам, не участвовали: воспоминание стремится восстановить весь комплекс прошлого, в области памяти господствует закон реинтеграции, а отрицание аффективной памяти противоречит этому закону. «Нервные процессы, когда-то принимавшие участие в сейчас возрождающемся физиологическом комплексе и соответствующие аффективным состояниям... стремятся также быть вовлеченными в возрождение, следовательно, возбуждают аффективную память». Конечно, надо отдавать себе отчет в том, что «аффективный образ» не то, что, например, зрительный образ.

В психопатологии можно найти много материала в пользу аффективной памяти и аффективного воображения, например воображаемая боль, сочувствие, внушенное чувство, фобии, ностальгия. Выражаясь физиологически, «нервные центры и примыкающие к ним пути могут начать действовать под влиянием внутренних, известных или неизвестных причин; функциональная цельность этих центров — необходимое и достаточное условие для возрождения аффективных образов, которые при известных условиях становятся галлюцинаторными».

Наконец, аффективной памятью объясняется ряд фактов из индивидуальной и социальной жизни, например консолидация характера или эволюция чувства, со временем нарастающего, убывающего, забываемого или снова восстанавливаемого. ,

Таковы основные аргументы, приводимые Рибо в пользу существования аффективной памяти [ 63 ] См.: Ribot. Problemes de Psychologie affective, 1910 и «Аффективная память». Ср.: Психология чувств, т. I, гл. XI. См. также: Dugas. La memoire des sentiments. «Journ. de Psychologie», Paris. 1930, pp. 237-257. В работе Дюга очень важно подчеркивание непроизвольного характера памяти чувств и приведение примеров сильного влияния на нее запахов (и вкусов). Для характеристики современной дискуссии см.: Signoret. Sur la memoire affective (тот же журнал, 1935, с. 251 и след.). .

Но существование аффективной памяти признается далеко не всеми психологами. Многие отрицают ее, указывая, что когда мы вспоминаем о каком-нибудь приятном, интересном, ужасном и т. п. событии, то воспоминание — образ или мысль, а не чувство, т. е. интеллектуальный процесс. Это воспоминание (образ или мысль) о происшедшем вызывает у нас то или иное чувство, которое, таким образом, является не воспроизведением бывшего чувства, а совершенно новым чувством; чувство, как таковое, не воспроизводится.

В 1908 г. на международном конгрессе в Гейдельберге Кюльпе сделал доклад о своих экспериментах по воспроизведению чувств. Он провел 7 испытуемых через 4 серии опытов. Первая серия опытов состояла в том, что у испытуемых вызывали ощущения с аффективным тоном (уколы, цвета, звуки). Затем их просили воспроизвести образ этих ощущений и определить при этом, аффективный ли или только интеллектуальный характер имеет этот образ. Вторая серия опытов состояла в том, что испытуемые должны были воспроизвести в памяти приятные или неприятные случаи, как действительно пережитые в прошлом, так и ожидаемые в будущем. В третьей серии опытов испытуемые должны были представить эмоции, например гнев, радость, печаль и т. д. Наконец, в четвертой серии опытов предъявлялись портреты неизвестных им людей с очень эмоциональным выражением лица, и испытуемые должны были по симпатии переживать те же чувства.