Роберт Эттингер - Перспективы бессмертия

На сегодняшний день нет убедительных доказательств, что такой радикальный эксперимент как наш, обязательно удастся; но в принципе, насколько мне известно, это может произойти, а технические сложности нас пока не должны беспокоить.

А если он удастся, то мы создадим новую личность. Если левое полушарие доминировало, мы можем обозначить первоначальную личность как Лп; тот же череп после операции, содержащий лишь левое полушарие, мы можем обозначить Л, а правое полушарие в другом черепе можем обозначить П. Л полагает, что он является Лп. П также может считать себя Лп, выздоровевшим после болезни, но для окружающих он может казаться новой, другой, хотя и похожей, личностью.

В любом случае, П теперь тоже является личностью со своими правами и считает свою жизнь столь же важной, сколь и жизнь любого другого человека. Он с таким же упорством будет цепляться за свою жизнь, и, если она окажется под угрозой, вряд ли его утешит тот факт, что Л останется в живых.

Еще более интересной будет позиция Л, в прошлом доминирующего полушария, а теперь одинокого в своем черепе. Предположим, что до операции мы сообщили Лп, что доминирующее полушарие его мозга поражено болезнью и должно быть удалено, но второе полушарие примет на себя руководство, пускай и с небольшими изменениями характера и легкой потерей памяти. Он, конечно, будет озабочен и взволнован этим, но, вероятно, не будет считать это своим смертным приговором. Другими словами, для Лп будет достаточным утешением то, что П останется в живых. И тем не менее после разделения и трансплантации Л будет считать свое уничтожение смертью, и ему будет уже недостаточно того, что П будет жить дальше, в другом теле.

Этот эксперимент снова заставляет предположить, что физическая непрерывность является важным фактором, если не логически, то, по крайней мере, психологически.

Эксперимент 7. Человек оживлен после краткого периода клинической смерти, с некоторой потерей памяти и незначительными изменениями характера.

Этот эксперимент на самом деле проводился много раз. (97) По результатам обычных клинических тестов смерть была реальной (отсутствие дыхания и сердцебиения), но большая часть клеток, конечно же, оставалась живыми, и большинство из нас предположит, что человек в этом случае «по-настоящему» не умирал и оставался той же самой личностью после этого. Важность этого эксперимента в том, что он служит предпосылкой для следующих экспериментов.

Эксперимент 8. Человек умирает, и его обнаруживают только через несколько дней, уже после биологической и клеточной смерти. Но случается чудо; космический корабль звездной системы Арктура прилетает на Землю и привозит суперхирурга, представителя древней расы, который использует свое искусство и излечивает человека от смерти и разложения, а также всех остальных недугов.

(Конечно же, мы не утверждаем, что такая древняя раса существует; эксперимент полностью гипотетический, но насколько нам сегодня известно, в принципе это не является невозможным.)

Значение этого эксперимента потрясает. Если разложение рассматривать просто как еще одно заболевание с возможностью его лечения, то когда же можно считать тело полностью мертвым? Если «по-настоящему мертвый» означает «навечно мертвый», то мы никогда не можем быть полностью уверены в смерти, поскольку критерием является не то, что уже произошло с человеком, а то, что ему предначертано в (бесконечном?) будущем.

Эксперимент 9. Человек умирает, разлагается, а его останки развеяны. Но после длительного времени сверхсущество каким-то образом собирает его атомы и снова собирает их воедино, и человек воссоздан.

В этом случае опять не важна сложность или даже невозможность эксперимента. Мы также игнорируем вопрос о том, возможно ли в принципе идентифицировать отдельные элементарные частицы. Будет ли этот человек «тем же самым», несмотря на заметный промежуток во времени? Если память, индивидуальность и физическое содержание те же самые, возможно, большинство из нас согласится с этим, хотя мы и будем взволнованы тьмой небытия в промежутке. Но если мы согласимся с этим, то мы должны открыть дверь еще шире.

Эксперимент 10. Мы повторяем предыдущий эксперимент, но теперь воспроизведение менее точное, включающее, возможно, лишь часть оригинальных атомов и умеренно точное копирование. Будет ли это все тот же человек?

И снова мы, возможно, задумаемся, существует ли на самом деле такая вещь как личность в совершенно четком и фундаментальном смысле.

Эксперимент 11. Мы повторяем эксперимент 10, выполняя умеренно точную реконструкцию человека, но на этот раз, не пытаясь использовать сохранившиеся частицы материи.

В соответствии с общепринятой интерпретацией квантовой теории, не существует, ни в теории, ни на практике, никакого способа «пометить» отдельные частицы, к примеру, атомы или молекулы человеческого мозга; одинаковые частицы полностью неразличимы, и вообще, бессмысленна даже постановка вопроса о том, являются ли атомы восстановленного тела «теми же самыми» атомами, из которых состояло первоначальное тело. Те, кто плохо знаком с теорией, и кому сложно переварить такие идеи, могут справиться об этом в обычном учебнике по физике.

Если мы соглашаемся с такой точкой зрения, то тест на индивидуальность становится еще более проблематичным, поскольку применять критерии тождества материального содержания или его непрерывности становится очень сложно, если вообще возможно.

Эксперимент 12. Мы открываем способ выращивания или производства точных функциональных копий частей мозга — возможно, биологических в своей основе, возможно, механических, аналогичных естественным элементам мозга по функциональности, но различимых с помощью специальных тестов. Этими элементами могут быть клетки, а также более крупные или мелкие компоненты. Затем мы оперируем пациента время от времени, заменяя во время каждой операции часть естественных компонентов мозга на искусственные. Пациент не замечает в себе никаких изменений, но, тем не менее, когда эксперимент завершен, мы фактически имеем «робота»!

Является ли этот «робот» той же самой личностью, что и первоначальный человек?

Эксперимент 13. Мы выполняем эксперимент, аналогичный 12-му, но быстрее. Во время одной долгой операции мы заменяем естественные компоненты мозга на искусственные (а заодно и все остальное тело), пока весь материал, из которого состояло тело ранее, не окажется на свалке, и на операционном столе не окажется «робот», искусственный человек, чьи воспоминания и индивидуальность тщательно скопированы с оригинала.

Возможно, кто-то решит, что «робот» на самом деле тот же человек, выводя идентичность из непрерывности, то есть из того факта, что не было такой четкой границы, когда можно было бы сказать, что человек исчез, и начался робот. Другие, погрязшие в демократии и готовые применять политические принципы в биологии, могут сказать, что робот не человек и перестал быть человеком, когда половина материала в нем была заменена.