Александр Шубин - Демократический социализм — будущее России

Кризис Индустриального общества — важнейший вызов XXI века. Дело в том, что узкая специализация делает каждого конкретного человека беспомощным. Согласовывать действия «подобных флюсу» узких специалистов должен профессиональный управленец. Эта фигура оказывается в центре индустриального общества, которое довело принцип управления до абсолюта, разрушив тысячелетнее крестьянское хозяйство и перестроив всю жизнь общества по образу и подобию фабрики. Современная цивилизация вывела новый тип человека ЧЕЛОВЕК УПРАВЛЯЕМЫЙ. Добропорядочный гражданин управляем во всем, он совершенно избавлен от необходимости думать своей головой. На работе за него думает менеджер и инженер. За порогом предприятия средний обыватель попадает в узкие каналы улиц и транспортных артерий, которые выбрасывают его в спальные районы, управляемые территориальной бюрократией. Человек приходит домой и попадает во власть телевизора, промывающего мозги удивительной смесью, в которой лишь специалист способен отделить правду от лжи.

Иногда индустриальному человеку предлагается выбрать себе наиболее высоких начальников. Но и здесь кандидатуры заранее выбираются партийными машинами. Их вожди разыгрывают красочные спектакли предвыборной борьбы и, возможно искренне, ненавидят друг друга. Но в это не меняет сути дела — в Америке и в Европе, в России и в Индии кандидатов на правящие должности подбирают партийные аппаратчики, которых меньше всего заботит партийная программа.

Да и сами программы ведущих партий различаются все больше на уровне лозунгов, а не на уровне конкретных предложений.

Гипертрофия управления в индустриальную эпоху является источником вполне конкретных болезней. Во-первых, человек не так одномерен, как требует от него индустриальная система. Человек не может быть винтиком, нужным лишь для выполнения своей специализированной функции на производстве. Человек должен развиваться многосторонне, должен понимать, зачем нужно то, что он делает. Жесткие рамки индустриальной механики, в которую он встроен, порождают нервозность, стрессы, инфаркты, инсульты и прочие «сбои», вызванные не конкретными конфликтами, а необходимостью постоянно подчинять себя жестким правилам жизненного конвейера.

Во-вторых, управленческая система неэффективна экономически. Работник получает указание от начальника. Но он не принимал участие в принятии этого решения и не знает, какими мотивами руководствовалось начальство. В результате начинает действовать «испорченный телефон»: каждое звено управленческой цепи понимает приказ по-своему, а находящийся на дне производитель и восе не понимает, зачем все это нужно. Отсюда равнодушие, вечные производственные нестыковки. Конечно, рабочие как-то смягчают ситуацию, внося в указания сверху долю своего здравого смысла. Поэтому точное выполнение всех правил и инструкций — это форма забастовки, парализующая производство. Но в целом рабочий равнодушен к результатам производственного процесса (лишь бы предприятие не разорилось), и потому доля здравого смысла и трудового рвения на производстве не велика. Рабочий стремится не к сотрудничеству с администрацией, а к тому, чтобы укрывать от нее резервы рационализации производства. Инициатива наказуема.

B-третьих, основанное на управлении индустриальное общество противостоит не только природе человека, но и Природе Земли. «Правила игры», которым подчиняется индустриальная машина, сами по себе не учитывают разрушение среды. Природа, как справедливо заметил один из теоретиков экологического движения Ю. Каматов, не является субъектом рынка и управления. С ней не надо договориваться. Начальники договориваются между собой, как им делить природные ресурсы. Природа не участвует в этих переговорах. Более того. Решения о строительстве вредных предприятий принимают одни люди, а дышат их выхлопами — другие. И только сопротивление последних может заставить чиновников как-то учитывать экологическую в своих рассчетах. Но разовые акции протеста принципиально не меняют ситуации. Информация о положении в области окружающей среды концентрируется в чиновничьих кабинетах. На стороне властьимущих — всесильное телевидение и охрана «порядка». Митинги проходят, а люди продолжают умирать от рака, задыхаться от астмы, страдать кожными заболеваниями, производить на свет уродов.

Давление общественности на государство и бизнес немного сдерживает развитие экологического кризиса в западных странах. Но слухи об эффективности этого давления сильно преувеличены. Приведу один пример из личного опыта. Как-то нас привезли в Роттердамский порт, чтобы показать пример эффективной борьбы «Роял Датч Шелл» с загрязнениями. Первое впечатление на нефтеперегонном заводе — сильнейший запах окислов серы. Порт окружен жилыми кварталами со всех сторон — куда бы ни дул ветер, газы пойдут на жилье. Я себя чувствовал, как в Новокуйбышевске — и факелы такие же. Но чиновник фирмы очень подробно объяснял нам, какая у них хорошая динамика показателей и как ими довольны природоохранные службы…

В-четвертых, всеобщность управления делает человека заложником решений «сильных мира сего». Бюрократическая иерархия по природе своей склонна к неэффективности, костности и эгоистичности. Но именно она решает судьбы миллионов. И стоит ли удивляться коррупции и «парадоксам» государственного регулирования экономики, если вы признаете, что за вас должен думать чиновник. Ведь он средний человек, да еще и подобранный по принципу карьеризма.

Все это касается любой индустриальной страны мира. Западных стран — в особенности. Западный человек, который так гордится своей свободой, является одним из самых управляемых людей в истории наряду с людьми сталинского СССР. Человека, общающегося с западным обывателем, часто поражает некая «заторможенность» при обсуждении тех тем, в коих тот не является специалистом. Потом начинаешь понимать: сама система западного общества способствует некому окостенению ума. Это российский житель должен быть вечно готов к жизненным сюрпризам. Выверенная до мелочей система западного быта доводит до автоматизма те жизненные операции, которые заставляют нас шевелить мозгами. К Вашим услугам — супермаркеты, навязчивая реклама на все случаи жизни, развитая служба сервиса. Это — идеальное состояние для элиты, которая может посвятить освободившееся время разного рода интеллектуальным играм. Но у значительной части населения «хобби» сводится к традиционной пивной (очень комфортабельной) и незатейливым телевизионным играм вроде нашего «Поля чудес». Этот быт очень напоминает антиутопии, в которых человечество превращается в благоустроенный свинарник.