Юрий Алексеев - Пути в незнаемое. Сборник двадцатый

Православные храмы, служители культа, православные обряды и обычаи. Им и предстояло теперь пройти испытания унии. Католическая сторона во главе с архиепископом виленским, опираясь на королевскую власть, принялась вводить унию со всей настойчивостью. Здесь было много грамотных, людей ученых, и словесная полемика облекалась в формы высокой эрудиции, тонкой диалектики вместе с пылом возбужденных чувств. Взволнованное красноречие, пышные выражения и колкая язвительность при этом. В последнем авторы-иезуиты особенно отличались. Действуя решительно сами, побуждали к решительным действиям и других. Если силы убеждения не хватает, то есть еще и убеждение силой. На улицах осмеивали, оскорбляли служителей православия. Врывались в православные храмы, мешая совершать службу. А то и вразумляли кулаками. И часто зачинщиками этого «униатского веселия» выступали академисты-теологи, выходившие за стены Академии как на охоту. И — увы, так уж бывает! — рядом с ними и те, кто был сам еще вчера в православии, перешел в униаты и сейчас показывал себя наиболее нетерпимым к вчерашним собратьям своим. Суды то и дело должны были разбирать жалобы на творящиеся расправы. Но какие решения они вынесут, эти суды?

Конечно, и внутри Академии, на ее пятачке, вспыхнувшие страсти получили тотчас свое отражение. Обострились отношения между разными группами студентов. Усилилась слежка друг за другом, доносительство. Теологи так и рыскали, в ком бы обнаружить врага униатства. Может быть, только присутствие в Академии некоторых выдающихся ученых профессоров да оглядка на могущественных меценатов университета из местной знати еще сдерживали крайние проявления священной ярости. Хотя прежние учебные диспуты уже откровенно превратились в простые спектакли, где выступающие стороны заранее распределены на «защитников бога» и «защитников дьявола». Спор с предрешенным исходом.

А как же он, Максим Смотрицкий? Как он в этой накалившейся атмосфере? Он же православной веры. Да еще из города Острог. Город, известный духом непокорства. Князь Константин Острожский оберегал как мог свои владения от чужеродных влияний. Открыл У себя в Остроге отличную школу, где старались готовить образованных людей для православного духовенства — как бы в противовес тем, кого готовили у себя иезуитские коллегии. В этой школе и учился Максим Смотрицкий до поступления в Виленскую Академию-университет. Ректором острожской школы был Герасим Смотрицкий — отец Максима. Убежденный противник унии еще с того времени, как заговорила она обольщающим голосом Петра Скарги. Свою книгу «О единстве церкви» Скарга посвятил не кому-нибудь, а именно князю Острожскому в расчете проложить ей таким способом широкий доступ к украинскому и белорусскому читателю. «Для ловитвы душ», как он сам выразился. Но в Остроге все равно под покровительством князя ученые наставники писали и печатали здесь же, в типографии, исторические и полемические сочинения в защиту своей духовной самостоятельности. Здесь, в Остроге, московский первопечатник Иван Федоров нашел в своих скитаниях временное пристанище и здесь отпечатал знаменитую Острожскую библию — высокий образец его полиграфического искусства. А предисловие к ней написал Герасим Смотрицкий.

И вот сейчас его сын, Максим Смотрицкий, студент последнего курса Виленской Академии, сидит под сводами академической библиотеки, за грудой фолиантов и рукописей, как за баррикадой, и как будто знает только свои усердные занятия. Он заканчивает Академию, готовится к выпускному экзамену. Ничто не должно этому помешать, никакой опрометчивый, неосторожный шаг. Что же до того, что бурлит, кипит страстями вокруг, — он еще успеет об этом сказать. А сейчас осторожность и осторожность.

Да, экзамены сданы. Получен диплом со знаком св. Общества Иисуса. И новоиспеченный бакалавр наук благополучно распростился со своей альма-матер.

Диплом Академии открывал различные возможности. Максим намеревался учительствовать. Тут же, в Вильно, в какой-нибудь русской школе. Он чувствовал склонность прививать знания, просвещать, внушать. Но получил заманчивое предложение: отправиться в качестве ученого компаньона молодого отпрыска богатой княжеской фамилии в просветительное путешествие по соседним землям Европы. Уж не поспешил ли покинуть пока арену беспокойных событий?

Последнее впечатление, проводившее его из Вильно. Разъяренная толпа униатов и католиков, подстрекаемая своими пастырями, ворвалась на уличку, населенную горожанами православной веры. Осадила дом, где жил автор нашумевшего сочинения против «панства антихристова в Риме». Топорами взломали двери… Злосчастный автор спасся лишь тем, что бежал из крайней комнаты через дымоход.

Максим Смотрицкий выехал вместе со своим молодым спутником. Отъезд, похожий на бегство.

…Земли славянские — Силезия, Словакия. Земли немецкие. Вольный город Нюренберг. Затем Лейпциг и Виттенберг. Благонравные прихожане идут чинно в свои скромные кирхи, отправляют в них скромные протестантские службы, в отличие от пышной театральности католических костелов. Молятся не на латыни — на родном языке. Край зарождения Реформации.

Неизвестно, что извлекал из этого путешествия княжеский отпрыск, но его ученый наставник всюду искал и находил полезные для себя уроки. Долгое пребывание в Лейпциге и Виттенберге. Известнейшие университеты! Максим Смотрицкий — внимательный слушатель лекций. Профессора нового толка, идеальные рассуждения о ценности человеческой личности, о духовной свободе. Звучат имена — Эразм, фон Гуттен, Рейхлин, Меланхтон… Учителя гуманизма. Многое открывалось заново бакалавру наук из Вильно.

В Виттенберге, возвращаясь с лекций, часто пересекает он площадь рынка мимо каменной громады собора. Остановись, прохожий! Вот здесь это было. С этих ступеней в начале века университетский преподаватель богословия Мартин Лютер объявил открытую войну папскому престолу. К этим дверям собора прибил он свои знаменитые «95 тезисов», обличающие злоупотребления римской курии. Провозгласил реформу церкви, охватившую многие страны Европы. Движение, названное его именем. Был отлучен, объявлен слугой дьявола, подвергался преследованиям. Человек, не побоявшийся бросить вызов могущественной церковной державе. Но, увы, испугавшийся движения народного. Пожар крестьянской войны заставил его в страхе кричать: «Убивайте их как бешеных собак!» Слаб бывает вдруг даже самый сильный человек.

Стоит перед порталом Виттенбергского собора бакалавр наук из Вильно, воспитанник Академии св. Общества Иисуса. Стоит на пороге семнадцатого столетия, внимая уроку недавней истории. Живой урок.