Маргарита Павлова - Неизданный Федор Сологуб

И кто бы ей вручил патент
Какой профессии свободной?
Сам управдом, как монумент,
Стоял пред ней в тоске холодной.

В ее растрепанной косе
Шипели змеи цвета меди…
Ах, если хочешь жить, как все,
Так не пускай к себе трагедий!

За оградой старых стен
Что меня вы сторожите,
И в какой влечете плен,
И о чем мне ворожите?

Пусты дебри, лес дремуч.
Скит ваш радости не ведом.
Что ж так бубен ваш гремуч?
Кто бежит за вами следом?

Но спокойно я иду,
Неотвязные, за вами.
Забавляясь, как в бреду,
Чародейными словами.

Жду, когда же из очей.
Низвергающих зарницы,
Молний пламенных ручей
Вы прольете, чаровницы,

И невольница причин.
Цепь трехмерную ломая,
Мне предстанет без личин
В день немеркнущего мая.

Есть ароматы в непорочной плоти,
Когда она, обнажена,
В таинственной сияет позолоте
Лучей божественного сна.

Пред нею гаснут грешные пыланья,
Страстей томительных огни,
И темные, порочные желанья,
Опалены, ползут в тени.

И в час, когда она познала жало,
Крылатый бог, твоих угроз,
Она еще невинней просияла,
Благоуханьем райских роз.

Земные топи непролазны,
И жестки торные пути.
Как счастлив тот, кто сквозь соблазны
Мог душу чистой пронести.

Нерасторжимы узы плена.
Душа смущенная дрожит,
Но, как прекрасная Елена,
Из темной Трои не бежит.

Привыкнув скоро к новоселью.
Усвоив варварскую речь,
Внимает грубому веселью
Приставленных ее стеречь.

А эти дебри, эти топи, —
Кто их измерит глубину?
Кто, гость нежданный, поторопит
Идти в родимую страну?

О бедствии забывши общем,
Напрасно на свою судьбу
Мы, горько жалуяся, ропщем, —
Приличен ропот лишь рабу.

Себя почувствуй господином,
И в склепе не пугайся плит, —
В потоке будешь ты едином
С надмирной жизнью вечно слит.

Смотри на звезды в небе этом,
Стремись к неведомым местам,
И, упоен всемирным светом,
Пойми, — ты обитаешь там.

И не смущайся долгим пленом
И злым неистовством врага.
Везде похищенным Еленам
Родные снятся берега.

Везде грозит погибель Троям
За блеском призрачных завес,
Везде дерзающим героям
Готовит радости Зевес…

Пленительдуш, таинственным уловом
Наполнена всемирная сума,
Но знание, не сказанное словом,
Неведомо для здешнего ума.

Пустым речам насмешливости едкой
Не верим мы, и верить не хотим.
Плененные неведомою сеткой,
Коснея здесь, к свободе мы летим.

Уверенные в вещем знаньи нашем.
Мы верою не назовем его,
И даже в горе белым платом машем
Навстречу знакам Бога своего.

Значит, дошел до черты:
Эти нахальные рожи,
Эти жующие рты
Славы и счастья дороже.

Вот и сиди в кабаках,
Радуйся пьяному гаму,
В дымных сливай табаках
Смех и тоску в амальгаму.

Сердце? По нашим местам, —
Мускул, наполненный кровью.
Что уж завидовать там
Счастью, любви и здоровью.

И без греха не будет пуст
Ваш мир, пленительные девы.
Дыханье непорочных уст
Иные здесь живит посевы.

Не вам, носители мечей,
Возникла новая Пальмира,
И не для вас журчит ручей
В долине девственного мира.

Привыкшим резать и ломать
В земной семье не стало места.
Навеки позабыла мать
Названье темное — невеста.

И сладкозвучный соловей,
Пленясь невинной лаской розы,
Роняет под навес ветвей
Невоплощенные угрозы.

Есть в этих долгих муках радость.
Есть искупленье в пытке дней.
Несокрушимая ограда —
Стена пылающих огней.

Иная цель, иная строгость,
Иная сказочная весь,
И вся цветущая дорога
Стихами засияла здесь.

Благоухает горько ясность
Речей над дивной глубиной.
Что было на земле напрасно
Стеречь, то все сберег Иной.

Не завидую тупому дурачью,
Жизнь мою не променяю ни на чью.

Айса пусть насмешливо и зло ворчит,
В сердце пусть кинжал невидимый торчит.

По дорогам прохожу, едва дыша,
И болит, болит усталая душа.

Я по воле взял все эти бремена,
И раскрылись вне предела времена,

И в страну, где после всех земных лихот
С Дульцинеею ликует Дон-Кихот

И восходит Кора узы расторгать,
Я над темной топью пролагаю гать.

Обманет сладкий запах розы,
Обманет горький запах мят,
И простодушный дух березы,
И всякий здешний аромат.
Мечтою сладостной заманит,
Но парки все мечты мертвят,
И только ладан не обманет,
И только ладан чист и свят.

Над этим берегом забвенья,
Над этой свалкою костей
Обвеет ладан тихий звенья
Неумирающих страстей.
Войдет, торжественный и строгий,
И в разгорание огней,
И в зыблемую пыль дороги,
И в смену призрачную дней,

И движется неутомимо
Рука с кадилом предо мной,
И время протекает мимо
Уже прозрачною волной.
Упоена надмирным дымом
И предвещательною тьмой
Земля в покрове невидимом,
Здесь бывшая моей тюрьмой.

Дымился ладан благовонный
Всю ночь в моем немом дому,
И я, безрадостный, бессонный,
Глядел в синеющую тьму.

Был светел дивный лик тирана.
Светла тяжелая рука.
Весенний день зажегся рано,
Дымилась тихая река,

И раскаленное кадило
Из темной, непонятной мглы,
Сжигая ладан, восходило
В дыханьи жертвенной смолы.

Нецеломудренно скорбя,
Позабываешь ты о Боге.
Распятый, посетив тебя,
Хулою встречен на пороге.

От Бога получил ты лен,
Так будь же верен, Божий ленник,
И, если попадешься в плен,
Будь не изменник, только пленник.

Ты взял утехи светлых дней
И меч пылающего слова.
Возьми и боль земных огней
И тяготу молчанья злого.

Удел сжигаемой любви
Еще ли сердцем не разгадан?
Тоскующий, благослови
Источник слез и смертный ладан.

В жизни я встретил неправду и зло.
Мне никогда и ни в чем не везло.