Иван Алексеев - Металлы драгоценные

МПГ В ГАРАЖЕ

Сотрудниками милиции Норильска арестован злоумышленник по подозрению в краже концентратов драгоценных мета/woe, сообщает РИА «Новости».

При обыске в гараже 24-летнего работника местного никелевого завода оперативники нашли 47 полиэтиленовых пакетов с порошкообразным веществом черного цвета общей массой 911 кг.

Экспертиза установила, что похищенное содержит платину, палладий и другие драгоценные металлы.

ТОННЫ ДРАГОЦЕННОЙ РУДЫ ПРИБЫЛИ В МОСКВУ-ПО ПУТИ КУДА?

Столичной милиции удалось предотвратить хищение крупной партии руды, содержащей большое количество платиноидов и других драгоценных «металлов. Подробности операции не разглашаются. Но известно, что речь идет о миллионах долларов.

270 мешков – 6,5 т ценных пород общей стоимостью около 2 млн долл. – были украдены с одного из российских приисков. Прежде чем попасть на склад Управления внутренних дел на железнодорожном транспорте в Москве, руда проделала долгую дорогу от сибирской станции Тайга до Казанского вокзала в столице. Впрочем, еще в пути вагоны находились под наблюдением оперативников сразу нескольких силовых ведомств. Необходимо было выяснить личность получателей. Преступники не заставили себя долго ждать и были задержаны при попытке забрать содержимое вагонов с Казанского терминала. Специалистов больше удивили не объём похищенного, а качество-материала. В экспертно-криминалистическом отделе УВД на железнодорожном транспорте установили: «Тут содержится вся таблица Менделеева».

Открыть свой родий может каждый: формула известна

По времени появления на свет родий идет сразу за палладием, и у обоих металлов один общий «родитель»: открывший их ученый представил их миру и дал им имя (хотя, конечно, подлинный родитель – природа-мать).

И здесь мы должны вновь вернуться к знаменитому английскому ученому Уильяму Волластону.

Читатели помнят, как в 1803 г. он своим открытием палладия «напряг», как оказалось, шутки ради, не только коллег, но и многих простых англичан. Тогда к его славе удачливого исследователя, изобретателя, бизнесмена прибавилась еще и репутация шутника, способного на розыгрыш даже в серьезных делах. Не случайно некоторые члены Королевского общества слегка насторожились, когда вскоре после палладия Волластон заявил об открытии еще одного нового элемента в платиновой руде. Но на сей раз все было четко и серьезно: ученый продемонстрировал красновато-желтый тяжелый порошок, и коллеги были вынуждены признать, что такого не видели никогда.

Прокалив порошок в сосуде, заполненном водородом, Волластон публично получил металл серебристого цвета с голубоватым оттенком. Его свойства подтвердили, что это, действительно, новый элемент: он был тяжелее палладия, но легче платины, приобретал ковкость лишь при нагреве выше 800 °C. Температуру плавления установить не удалось: было высказано предположение, что она выше, чем у платины.

Таким образом, Волластон стал первым, кому удалось совершить своего рода дубль в науке – открыть сразу два элемента. К нему пришло заслуженное международное признание.

Автор открытия назвал свое детище родием (от древнегреческого «родон» – роза, розовый). Сам металл был голубоватого цвета, но ведь и роза не всегда бывает розовой. Название шло от цвета раствора родия, с которым Волластону пришлось немало повозиться.

В то время платиновой рудой занимались и другие исследователи, но ничего нового в ней не нашли, и это явно задевало самолюбие ученых – им хотелось знать, в чем заключается их ошибка. Что касается Волластона, то он отличался скрытностью и, например, свои платиновые секреты раскрыл лишь незадолго до смерти. Но в данном случае он не стал делать тайны из своих операций с родием и сообщил подробности. Его метод был прост и универсален, из тех, что могут использоваться во все времена. У русских и у англичан есть поговорка: терпение и труд все перетрут. Возможно, лучшие ученые к этому добавляют особую наблюдательность, изобретательность и т. д., но суть та же.

В чем поучительность примера Волластона? Долгое время он сам, своими руками, как простой лаборант, работал с рудой, никому не доверяя даже простейшие, «грязные» стадии – например, растворение руды в «царской водке», и в результате заметил, что после осаждения платины раствор иногда приобретал розоватую окраску.

Для извлечения платины (именно этим он тогда и занимался) розовение уже ненужного раствора значения не имело. Но Волластону это запомнилось. Скорее всего, и до него исследователи замечали изменение окраски раствора, но они могли считать, что это явление обусловлено случайными примесями и не заслуживает внимания. Основания для такого отношения были: поступавшая по тайным каналам руда была очень неоднородна, содержала много посторонних примесей. Даже в хорошо отмытой руде постоянными спутниками платины были самородное золото, киноварь, вольфрамит и другие тяжелые минералы; одно из этих веществ и могло придать раствору розоватость.

Когда Волластон четко отработал получение платины, нашел для нее удачное применение и стал материально обеспеченным, у него появился большой выбор: можно было продолжать хорошо начавшийся бизнес, или вообще ничего не делать, или, например, вплотную заняться чистой наукой. Вместо этого он вернулся к лаборантской работе, потому что не забыл розовевших растворов и решил найти тому причину.

Начались «терпение и труд». С лупой в руках, как часовщик, он тщательно отделял все посторонние минералы от платиновых, а так как они были неоднородны, то он и их подразделял на светлые и темные. Параллельно с этим ученый занимался другим не менее кропотливым делом: готовил особо чистые реактивы, снова и снова перегонял в платиновой реторте кислоты, очищал нашатырь.

Отобранные минералы он сутками кипятил в чистейшей «царской водке», пока не убедился, что минералы-спутники изменения цвета раствора не вызывают. Розовая окраска появляется лишь после осаждения аммонием платиновых минералов. Вывод был ясен: какой-то из них содержал нечто, заставляющее раствор розоветь. Пришлось терпеливо и долго накапливать такой раствор для проведения многих опытов с ним. Из всех опробованных материалов нужный ответ дал чистый цинк. При добавлении его из розового раствора выпадал красновато-черный осадок.