И. Родионов - Наше преступление

Когда онъ снова очнулся, въ его воспаленномъ мозгу обрывками проскользнули сумбурно-смутныя вос-поминанія о томъ, что пріятели избили его. Онъ дога-дался, что они же раздѣли его до-нага и, какъ иедо-битую собаку, бросили куда-то умирать...

И весь трясущійся отъ животнаго страха, мучи-мый жаждой, страдая отъ нестерпимой боли во всемъ тѣлѣ, Иванъ, ища выхода, наугадъ поползъ на четве-ренькахъ, но вдругъ размозженной головой уперся въ стѣну...

Онъ опять свалился и, очнувшись, сталъ цара-паться руками по стѣнѣ. Послѣ многихъ усилій ему удалось подняться на дрожащія ноги, но, ступивъ _ шагъ, онъ грохнулся со всего роста на полъ...

Итакъ во всю ночь до ранняго утра Иванъ то ле-жалъ въ обморочномъ состояніи, то приходилъ въ себя, ползалъ по полу, царапался по стѣнамъ, ища воды и выхода, пробовалъ кричать, но изъ груди вылетало одно только слабое, жалкое мычаніе.

Дежурный сторожъ, крѣпко спавшій на ларѣ въ коридорчикѣ, какъ разъ противъ двери комнаты для сумасшедшихъ, часовъ въ пять утра проснулся отъ какой-то возни. .

Онъ рѣшилъ, что это совершаютъ свои обычныя ночныя прогулки крысы и мыши, перевернулся на другой бокъ и хотѣлъ было снова заснуть, какъ услы-

шалъ мычаиіе и шорохъ. Кто-то ясно изнутри ком-наты нащупывалъ ладонями дверь. И это не нару-шило бы покоя мужика, если бы тотчасъ жѳ ни послы-шалось все тамъ же за дверыо паденіѳ тяжелаго тѣла и стоны.

— Э, чортъ... — выругался сторожъ, приподиявъ голову, прислушиваясь и еще не вставая съ своего ложа. — Это все энтотъ вчерашній расклеванный песъ куралеситъ. Должно, съ кровати свалился.

Вѣроятно, и на этотъ разъ сторожъ не всталъ бы съ ларя, но стоны за дверыо не умолкали, а по его соображеніямъ — время близилось уже къ утру.

— Одначе надоть уложить... не ладно такъ-то... ие увидалъ бы кто.

Онъ досталъ изъ-подъ прдушки ключъ, всталъ, отперъ дверь и, открывъ ее, увидѣлъ, что Иванъ хрипя валялся среди пола. Сторожъ досадливо причмокнулъ и съ ожесточенгемъ поскребъ обѣими руками всклоко-ченную голову.

— Эхъ, грѣхъ-то какой! одном.у такого борова нѳ взвалить. Лежалъ бы себѣ... Чѳго развозился?

Сторожъ постоялъ еще нѣкоторое время и вздох-нулъ.

— Надоть сходить за Микитой, — сказалъ онъ себѣ, не спѣша отправился наверхъ и растолкалъ спя-щаго товарища.

Черезъ полчаса Иванъ лежалъ ужѳ опять на боль-ничной койкѣ.

Къ 6-ти часамъ изъ деревни пріѣхала Акулина съ Катериной, Авдотья — сестра Ивана съ своимъ мужемъ Пётрой, Егоръ и Маркелъ — родные дядья Ивана. .

Въ больницу въ такой ранній часъ ихъ не пу-стили, и они остались дожидаться на улицѣ.

День былъ воскрееный и изъ деревень по всѣмъ дорогамъ тянулись цѣпыми обозами на Одзаръ мужи-

И. А. РОДЮНОВЪ. 6 81

чьи телѣги съ сѣномъ, соломой, зерномъ, мукой и другимъ деревенскимъ добромъ.

Между ѣхавшими на базаръ мужиками были и знакомые родныхъ Ивана.

Они останавливались и разспрашивали плачущихъ бабъ.

Тѣ расказывали. Всѣ, и знакомые, и незнакомые, выслушавъ ихъ и неизмѣнно ругнувъ господъ, уста-новившихъ такіе порядки, что къ умирающему чело-вѣку не пускаютъ его родныхъ, отъѣзжали своей до-рогой. •

Катерина еще издали увидала своего старшаго брата Леонтія, везшаго возъ сѣна.

— Лёвушка, вѣдь Ваню убили! — бросившись къ брату, сказала Катерина и зарыдала.

Мужикъ испугался и остановилъ лошадь.

— Спаси, Господи! Каісого Ваню?,— переспросилъ

онъ.

— Да нашего ВЛіюшку... моего хозяина... Ивана Тимофеича...

И безъ того блѣдное, стараго боярскаго типа лицо Леонтія, съ бѣлокурой бородой лопатой, теперь померт-въло. •

— О-о, спаси, Господи! — промолвилъ онъ. — Чего же вы тутъ стоите?

— А вчера ночью въ больницу его положили... отвѣтила Катерина.

— Вотъ и стоимъ, сватушка, съ ранней зори до-жидаемся, — говорила подошедшая Акулина, отирая концами платка слезы. — Вечоръ нашли его, Вгінюш-ку-то, избитаго на Хлябинской дорогѣ и сдали сюда,

_ а теперича вотъ пріѣхали спровѣдать его, а насъ не пушаютъ въ болышцу-ту ... Вотъ и стоимъ... дожи-даемся... не знаемъ, чего дожидаемся...

— Какъ не ііущаютъ? Человѣка убнли, человѣкъ, можетъ, теперича помцваета. а оішсвоаха^ОДНН.Г-

/

■кроввытсъ ае пущаютъ. "Йшь дѣло какоеі Такого аа-кону нѣту, штобы не пущать, — говорилъ Леонтій.

— Да вотъ не пущаютъ! — разводя руками, еще разъ подтвердила Акулина. — Да ужъ и опредѣлили-то его, Ваіпошку, вечоръ ст? грѣхомъ пополамъ. Не хо-тѣли класть, а теперича не пущаютъ и, вотъ, што хошь дѣлай... .

— Должны пустить! Я погляжу, какъ меня не пу-стятъ!.. — крикнулъ вспыхнувшій Леонтій и скорыми шагами направился къ подъѣзду больниды. — Пущай-ка не пустятъ!.. Я погляжу... какъ не пустятъ...

Тамъ онъ изо всей силы началъ колотить кулаками въ дверь и ругаться. Ъіинуту спустя изъ-зп двери мужской голосъ окликнулъ:

— Кто это тамъ безобразничаетъ? што надо?

— Пустите, а то перебыо всѣ окна, — кричалъ Леонтій, все болѣе и болѣе набиравшійся смѣлости и все сильнѣе и сильнѣе приходившій въ ярость. — Чело-вѣка убили... человѣкъ помираетъ, а вы не пущаете... ишь дѣло какое!.. дверь высажу... отоприте!

— Нельзя ломиться въ дверь, — отвѣтилъ тотъ же голосъ. — Сейчасъ позову полицію...

— Позови. Наплевать мнѣ на твою полицію! ишь чѣмъ спужалъ: полиція... отопри, говорятъ тебѣ... Ну, наваливай. Въ мою голову... человѣка забили... ломи... — уже хрипѣлъ отъ злобы Леонтій.

За минуту еще смиренные, терпѣливые мужики вдругъ озлобились.

Степенный Егоръ — дядя Ивана, вздумалъ было уговаривать своихъ разгорячившихся родственниковъ, но это не помогло. Мужики приналегли... Дверь начала трещать и подаваться.

Изнутри лязгнулъ желѣзный крюкъ, повернулся ключъ въ замкѣ, и служитель открылъ обѣ половинки двери, прикрывая себя одною изъ нихъ.

Кучка мужиковъ и бабъ, предводительствуемая Леонтіемъ, протискалась на лѣстницу.

6* 83

«— Чего йе пущаешь, дьяволъ? — оралъ Леонтій, ругаясь скверными словами и замахнулся на сторожа рукой.

Тотъ отстранился и съ злобно-вытаращенными глазами говорилъ:

— Попробуй, попробуй...

• — А што-жъ думаешь? погляжу на тебя? не пу-щаетъ...

— Намъ не приказано, Мы и не пущаемъ. Мы не по свЬей волѣ... а ты потишѳ, не ругайся. Больныхъ безпокоишь... — уже смѣлѣе огрызался сторожъ.

Леонтій былъ уже на верхней площадкѣ лѣстницы.

— Человѣка на смерть забили, а ты не пущаешь... Ишь дѣло какое!—не унимался онъ. — Закону такого нѣту, штобы не пущать.

— іішь расходилсяг ѳнералъ какойГ навозна куча... говорилъ сторожъ, запирая дверь на крюкъ.

Продолжая шумѣть и ругаться, мужики и бабы прошли коридоромъ и спустились внизъ.

Комната Ивана оказалась запертой, а ключъ на-ходился у смотрителя, какъ заявилъ служитель. На самомъ дѣлѣ онъ былъ у нѳго въ карманѣ.