И. Родионов - Наше преступление

поминѣ нѣтъ...

»

XVII.

По окончаніи осмотра изувѣченныхъ, вся группа чиновниковъ вмѣстѣ съ врачемъ вернулась въ кан-цѳлярію. Слѣдователь и докторъ были нѳдовольны другъ на друга.

Слѣдователь сѣлъ за письмѳнный столъ и съ на-хмурѳннымъ лбомъ принялся вытаскивать изъ порт-

92

Врачъ, отирая платкомъ потъ съ ев0еі'0 раскрас-нѣвшагося лица и лысины, забѣгалъ но маленькой комнатѣ. .

— Нѳ понимаю, не понимаю... — забормоталъ онъ, вздергивая плечами. — Почему вы, Сѳргѣй Михайло-вичъ, всячески стараетесь смягчить вину этихъ убійцъ, буяновъ, пропойцъ? Воля ваша, нѳ понимаю...

Слѣдователь, пустивъ черезъ усы дымъ, положилъ папироску на край стола и, не подиимая глазъ на врача, пришепетывая и картавя, отвѣтилъ съ досад-ливой усмѣшкой:

— Я тогько поступаю по закону и по доггу сгужбы и иначе поступать не имѣю пгава... Я не виноватъ, что югидическая и обыватегьская точкн згѣнія не сов-падаютъ... .

Слово «обывательская» онъ подчеркнулъ съ тон-кой язвительностью. Весь этотъ разговоръ для него былъ вообще непріятенъ, а особенно въ присутствіи полицейскихъ чиновъ, къ которымъ онъ относился свысока.

— Все у насъ не по-людски! — съ горячностью вос-кликнулъ докторъ. — Кажется, ясно, какъ Божій день, что законы для того только и пишутся, чтобы огра-ждать мирныхъ, порядочныхъ людей отъ убійцъ, 'буя-новъ, воровъ... а у насъ все шиворотъ навыворотъ: юстиція стоитъ на стражѣ интересовъ преступниковъ, а на мирныхъ обывателей, которыѳ содержагь эту юсти-цію, ей наплевать. «Мы, судьи, дескать, призва-ны заботиться о нашихъ «несчастненькихъ», о на-шихъ преступничкахъ, потому что судьбу ихъ рѣша-емъ, а такъ какъ імы — люди «передовые», благовоспи-танные, гуманныѳ, 'то не можемъ быть жестокими»... Такая «гуманность» — палка о двухъ концахъ и толстымъ-то коіщомъ бьетъ по лбу мирнаго трудя-щагося обывателя, будь опъ — мужикъ, баринъ, чи-

новникъ купецъ.,. ™^.еІапакагак.ги

93

Слѣдователь дѣлалъ помѣтки въ своихъ бумагахъ и находилъ ниже своего достоинства оснаривать «бли-зорукое» мнѣніе человѣка невѣжественнаго въ юрис-прудендіи, человѣка, незнакомаго ни съ одной статьей закона, не прочитавшаго ни одного сенатскаго рѣ-шенія.

— Обращаясьтакъ деликатно съ преступниками (по-дуМаешь, важное кушанье!),—воскликнулъ докторъ, — судъ только способствуетъ развитію преступности... Вся эта, извините за выраженіе, мразь, всѣ эти по-донки поднимаютъ головы. Да и какъ нѳ подни-мать, когда имъ покровительствуютъ законы и суды.

— По вашему выходитъ, что всѣхъ судей да и законы ужъ съ ними заодно надо посадить на скамью подсудимыхъ за попуститегьство и подсгекатегьство...

— Зачѣмъ еажать'?! а сейчасъ надо другіе законы и надо, чтобы наша юстиція перемѣнила свои взгляды на ея обязанности, чтобы она подумала и объ инте-ресахъ того общества, кбторое она обслуживаетъ, а то она за сорной травой лѣса не видитъ...

— Я вѣдь знаю ваши взгьяды, Иванъ Ивановичъ. По вашему, за каждое угоговное пгеступгеніе надо вѣшать...

. — Не за каждое, а, напримѣръ, за пьяныя убій-

ства непремѣнно вѣшать, иначе ничѣмъ не остановить кроваваго потока.

Слѣдователь покачалъ головой.

— Вѣдь это не кьинъ кьиномъ вышибать, а кговь кговью загивать. Жестокіе взгьяды...

— Но не на прокатъ взятыѳ и нѳ изъ книжекъ вычитанные, а выведенные прямо изъ жизни, и смѣю думать, что мои взгляды не жестокіе, а истинно-гу-манные и трезвые.

— Довойно съ насъ однихъ военныхъ судовъ. Каждый день по скогько чеговѣкъ вздеггиваютъ.

— И хорошо дѣлаютъ. Если бы у насъ, скажемъ, въ уѣздѣ вздернули Ч^^^.еіай Х>ГЮГХі5Ш*

94 ’

стім, повѣрьтё, одной «жёстокой» мѣрой спасли бы сотни жизней, а сколько такихъ уѣздовъ въ Россіи?! сочтите... Это освѣжающе подѣйствовало бы, нотому что другіе пьяные буяны прежде, чѣмъ всадить ножъ въ бокъ своему пріятелю или раскроить ему топо-ромъ черепъ, призадумались бы и о своихъ головахъ.

— Пгивыкги бы...

. —Ко всему привыкаютъ, но, будьте благонадеж-ны, пока привыкнутъ, такъ какъ разъ къ этому вре-мени убійства выведутся изъ повседневнаго обихода...

— Нѣтъ, казнь сгишкомъ газвгащаетъ и ожесто-чаетх нгавы...

— Батенька, да какого вы еще хотите развращег нія, какого ожесточенія? Вѣдь въ деревняхъ, не го-воря уже о взрослыхъ, дѣти дуютъ водку, развратъ среди даже подростковъ сталъ обиходнымъ явленіемъ; его не стыдятся, имъ не стѣсняются,' а кровь льется рѣкою... Яу, возьмемъ любой на выборъ изъ 12 вотъ этихъ свѣженькихъ случаевъ. Вотъ мы съ вами, по-дните, осматривали сейчасъ парня, лежитъ во второй палатѣ третій отъ двери. Голова размозжена, ребра переломаны; какъ вче_ра его привезли сюда, такъ въ себя и не прнходилъ, — вѣроятно, сегодня въ ночь отпра-вится къ праотцамъ... Такъ вотъ...Ѳома Антоновичъ,— вскинулъ врачъ глазами на станового, — разсказывалъ и поражался откровенному и наивному объясненію убійцъ. Да и нельзя но поражаться...

— Да ужъ... — отозвался становой и покрутилъ го-ловою. — Впрочемъ, такихъ случаевъ сколькоугодно...

— Такъ вотъ въ воскресенье утромъ, когда, за-мѣіьте, только-что начинался праздникъ, они къ тому времени не успѣли еще, значитъ, напиться, (напи-ваются обыкновенно къ вѳчеру), два парня собрались идги въ сосѣднюю деревню и одинъ нривязалъ себѣ къ плечу десятифунтовую гирю, а другой захватилъ въ карманъ камень. Они тогда еще не знали, кого именно убьютъ: Ивана, Петра или Семена, но чте

тотото.еіапакагакдги

кйго-то убьйтъ непремѣнно — вь этомъ не сомнѣва-лись. И пошли, и ходили цѣлый день одинъ съ гирей, другой съ камнемъ, а вечеромъ нашли-таки свою жер-тву и убили. За что? про что? сами не знаютъ... Ну, не прелесть ли такой фактикъ?

— Да они и парня-то убитаго совсѣмъ не знаютъ, — пояснилъ становой.—Спрашиваю ихъ: «Что же онъ вамъ сдѣлалъ? ругалъ васъ, грозилъ вамъ или уда-рилъ кого-нибудь изъ васъ?» «Нѣтъ, говорятъ, онъ шелъ мимо, а мы къ нему пристали, слово за слово, онъ выругался, а мы его стали бить»... И никакого раскаянія, разсказываютъ спокойно, откровенно, безъ малѣйшаго замѣшательства...

• — Ну, вотъ видите, — подхватилъ докторъ. — Какоѳ эпиѵеское спокойствіе! Вдумайтесь хорошенько въ этотъ фактикъ. Вѣдь онъ знаменательныІІ, типичный. Й тавихъ фактовъ, если ихъ поискать, наберется уйма. Оказывается, теперь въ деревняхъ въ ходу новый типъ убійствъ безъ корыстныхъ или иныхъ 'цѣлей, а типъ. такъ сказать, охотницкій. Значитъ, напіа де-ревня пала уже ниже дикаго состоянія. Дикари безъ нужды, ради только удовольствія, не охотятся залюдь-ми.

— Я вѣдь и не оспагиваю того, что пгеступность въ нагодѣ возгастаетъ, но я думаю, что юстиція тутъ не пги чемъ...

— Да какъ же нѳ причемъ? а «гуманныя» мѣры наіѵі.?аній? а всевозможныя снисхожденія? Вѣдь до-ш!ю до того, что суды стали соблазномъ для народа и, извините, посмѣшищемъ. Вы думаете, что мужику есть какое-нибудь дѣло до тѣхъ «высшихъ» соображе-ній, въ силу которыхъ вы его оправдали или дали снисхожденіе, когда онъ этого не заслуживалъ? Какъ же? Держи карманъ шире... Онъ и не пойметъ ни-когда вашихъ соо'браженій да смягчающихъ вину об-стоятельствъ, а вотъ результатъ онъ оцѣнитъ и, ко-печіш, ао-своему и едѣлащ% ^ие^ГШXат вГтxтвуи