Роберт Силверберг - Валентин Понтифекс

Когда все заканчивается, Фараатаа становится на самую вершину и смотрит вдаль, в морскую ширь, где собрались на просторе водяные короли. Он видит, как они бьют своими огромными крыльями по поверхности воды. Он видит, как они поднимают свои громадные головы и фыркают.

«Братья! Братья!» – зовет их Фараатаа.

«Мы слышим тебя, земной брат».

"Враг уничтожен. Город вновь освящен. Седьмой Храм поднялся заново.

Закончено ли наше искупление, о, братья?" И они отвечают:

«Закончено. Мир очищен, и начинается новая эпоха».

«Прощены ли мы?»

«Вы прощены, о, земные братья».

«Мы прощены!» – восклицает Грядущий Принц.

И все протягивают к нему руки, и видоизменяются, и становятся поочередно Звездой, Туманом, Тьмой, Лучом, Пещерой.

И остается только одно – простить тех, кто совершил изначальный грех, кто с тех пор оставался пленником этих развалин. Грядущий Принц простирает к ним руки и говорит им, что висевшее над ними проклятие снято и что они отныне свободны.

И камни павшего Велалисера отпускают своих мертвецов, и вылетают их души, бледные и прозрачные; они обретают жизнь и краски; и они танцуют, видоизменяются и издают крики радости.

И вот что они выкрикивают:

«Славься, Грядущий Принц, который есть Король Сущий!» Таким был сон пьюривара Фараатаа, когда тот лежал на ложе из листьев пузырника под огромным деревом двикки в провинции Пьюрифайн, а над ним накрапывал дождик.

Коронал сказал:

– Позовите И-Уулисаана.

По всему столу Лорда Валентина в его каюте на борту флагманского судна «Леди Тиин» были разложены испещренные пометками и надписями карты и планы пораженных болезнями районов Цимроеля. Шел третий день плавания. Эскадра из пяти кораблей под командованием Верховного адмирала Асенхарта вышла из Алайсора, держа курс в сторону порта Нуминор на северо-восточном побережье Острова Снов. Путешествие обещало занять много недель даже при попутном ветре, а сейчас, как назло, встречный.

В ожидании советника по сельскому хозяйству Валентин еще раз просмотрел документы, приготовленные для него И-Уулисааном, и те, которые он затребовал из исторических архивов. После отплытия из Алайсора он перелистывал их, наверное, раз в пятидесятый, но от того сведения, которые в них содержались, не становились более радостными.

Валентин знал, что болезни растений появились вместе с земледелием.

Каким бы благодатным миром он ни был, Маджипур не мог полностью избежать таких напастей, чему в архивах имелось достаточно подтверждений. Болезни, засуха, насекомые наносили серьезный урон урожаям при десяти с лишним правителях, а основные невзгоды выпадали по крайней мере на пять эпох: при Ситифоне и Лорде Станидоре, при Трейме и Лорде Вильдиваре, при Струине и Лорде Гваделуме, при Канаве и Лорде Сирруте, а также во времена Синьора и Лорда Меликанда в седой древности.

Но то, что происходило сейчас, выглядело куда более угрожающим, думал Валентин, и дело не только в том, что о тех случаях известно лишь по архивным делам, а нынешняя беда случилась именно сегодня. Население Маджипура неизмеримо выросло со времен предыдущих бедствий: сейчас оно составляет двадцать миллиардов, в то время как во времена Струина народу было раз в шесть меньше, а при Синьоре – вообще горстка. При столь громадном населении, если погибнет сельское хозяйство, легко может наступить голод, основа, да и само общество может потерпеть крах. Валентин отлично понимал, что стабильность жизни на Маджипуре в течение стольких тысячелетий – в отличие от большинства цивилизаций – основана на чрезвычайном благополучии жизни на гигантской планете. Поскольку никому и никогда не приходилось испытывать истинной нужды в чем-либо, существовало почти всеобщее молчаливое согласие по поводу установленного порядка вещей и даже неравенства в обществе. Но стоит только лишить людей уверенности в сытом, безбедном существовании, как все остальное может развалиться за одну ночь.

А все эти его темные сны, видения хаоса и странные предзнаменования ветряные пауки над Алханроелем и тому подобное – по капле вливали в его душу ощущение грозной, невообразимой опасности.

– Мой лорд, пришел И-Уулисаан, – сказал Слит.

В каюту вошел советник по сельскому хозяйству. Вид у него был неуверенный и смущенный. Он неуклюже пытался изобразить знак звездного огня, как того требовал этикет. Валентин терпеливо мотнул головой и жестом пригласил И-Уулисаана садиться. Показав отмеченную красным зону вдоль Дулорнского Рифта, он спросил:

– Каково значение лусавендры?

И-Уулисаан ответил:

– Велико, мой лорд. Она составляет основу ассимиляции углеводов во всех северных и западных районах Цимроеля.

– А что можно сделать при большой нехватке лусавендры?

– Восполнить запасы продовольствия такими культурами, как стаджа.

– Но стаджа тоже охвачена болезнью!

– Совершенно верно, мой лорд. И милайл, который имеет примерно такую же пищевую ценность, также поражен корневыми долгоносиками, как я вам уже говорил. Отсюда следует, что территория Цимроеля на указанном участке окажется зараженной примерно через шесть-девять месяцев…

Кончиком пальца И-Уулисаан обвел на карте широкий кружок, захватывавший Ни-мойю на востоке и Пидруид на западном побережье, а на юге – Велатис.

Валентин прикинул, какова численность населения в этих местах. Миллиарда два с половиной, пожалуй? Он попытался представить два с половиной миллиарда голодных людей, привыкших за всю свою жизнь к изобилию пищи. И если они наводнят Тил-омон, Нарабал, Пидруид…

Валентин сказал:

– Житницы империи какой-то срок смогут обеспечивать нуждающихся. А тем временем мы постараемся обуздать болезни. Насколько я понимаю, лусавендровая ржавчина уже появлялась лет сто назад, но тоща с ней удалось справиться.

– Лишь за счет чрезвычайных мер, мой лорд. В нескольких провинциях был объявлен карантин. Сжигали целые фермы, а потом еще и снимали верхний слой почвы. Все это обошлось в миллионы роялов.

– Что деньги, если люди голодают? Мы снова сделаем то же самое. Как ты полагаешь, сколько времени потребуется, чтобы выправить ситуацию, если мы незамедлительно начнем действовать в тех районах, где выращивается лусавендра?

И-Уулисаан помолчал немного, машинально потирая пальцами свои странно широкие, заостренные скулы. Потом, наконец, сказал:

– Не меньше пяти лет. Скорее, даже десять.

– Это невозможно!

– Ржавчина распространяется очень быстро. Пока мы тут беседуем, мой лорд, заразилась, должно быть, тысяча акров. Самое главное – локализовать болезнь, а уже потом – уничтожить.

– А заболевание ниуков? Оно распространяется так же быстро?