Роберт Силверберг - Валентин Понтифекс

Более омерзительную тварь было трудно себе представить: мешковатое овальное туловище на десяти длиннющих V-образных лапах, что поддерживали грудь животного на высоте трех футов от земли. Восемь ног заканчивались широкими подушечками, а две передние обладали клешнями и когтями. На всем протяжении туловища сверкали налитые кровью глаза. Длинный загнутый хвост ощетинился жалами.

– Чтобы убить тебя, хватило бы и зеркала! – сказал ему Хиссуне. – Стоит тебе только увидеть свое отражение, как ты перепугаешься до смерти!

Малорн издал негромкий шипящий звук и медленно двинулся на него, пощелкивая клешнями и словно что-то пережевывая. Хиссуне поднял дубинку и стал ждать. Бояться нечего, говорил он себе, главное – не впадать в панику: ведь смысл этого испытания – не убивать учеников, а лишь закалять их и, возможно, понаблюдать за их поведением в минуту опасности.

Он подпустил малорна на десять ярдов, поднял камень и запустил зверю в морду. Малорн, не замедлив движения, легко отбил камень в сторону. Хиссуне осторожно сместился левее, в седловину на гребне, стараясь держаться повыше и сжимая дубинку обеими руками. Малорн не производил впечатления ловкого или стремительного зверя, но Хиссуне предпочитал сражаться с хищником, стоя на возвышении.

– Хиссуне?

Голос раздался сзади.

– Кто там? – не оборачиваясь, спросил Хиссуне.

– Альсимир. – Кандидат в рыцари из Перитола, на год или два старше.

– У тебя все в порядке? – спросил Хиссуне.

– Я ранен. Малорн меня ужалил.

– Сильно?

– Рука вздувается. Яд.

– Сейчас подойду. Но сначала…

– Осторожней. Он прыгает.

И действительно, малорн, похоже, сгибал лапы перед прыжком. Хиссуне ждал, с трудом сохраняя равновесие и слегка покачиваясь. Бесконечно долго ничего не происходило. Казалось, время застыло; Хиссуне терпеливо наблюдал за малорном. Он был совершенно спокоен: в его душе не оставалось места страху, неуверенности, размышлениям о дальнейшем ходе событий.

Потом странное затишье кончилось; зверь оттолкнулся от земли всеми лапами и оказался в воздухе, и в то же самое мгновение Хиссуне рванулся вниз по склону, навстречу парящему малорну, чтобы тот в своем могучем прыжке перелетел через него.

Когда малорн оказался над Хиссуне, юноша бросился на землю, чтобы избежать колющего удара смертоносным хвостом. Сжимая дубинку обеими руками, он изо всех сил ткнул ею вверх, норовя продырявить зверю брюхо.

Послышался свист воздуха; от боли малорн замолотил лапами, его когти чуть было не зацепили Хиссуне.

Малорн приземлился на спину в нескольких футах. Хиссуне подскочил поближе и, увернувшись от дергающихся лап, дважды всадил дубинку в брюхо зверю. Затем он отступил. Малорн продолжал слабо шевелиться. Тогда Хиссуне отыскал самый большой валун, какой только смог поднять, и, размахнувшись, опустил его на малорна. Подергивание прекратилось. Хиссуне отвернулся.

Теперь его бросило в дрожь и в пот; он оперся на дубинку. В животе у него все бурлило и переворачивалось, но вскоре к нему вернулось хладнокровие.

Альсимир лежал футах в пятидесяти вверх по склону, зажав правой рукой левое плечо, опухшее настолько, что оно казалось увеличенным раза в два по сравнению с обычным размером. Его лицо пылало, глаза потускнели.

Хиссуне присел рядом.

– Дай кинжал. Свой я потерял.

– Возьми, там.

Хиссуне решительно отрезал рукав. Его взгляду открылась рана в форме звезды, прямо над бицепсом. Кончиком кинжала он крест-накрест надрезал эту звезду, надавил, выпустил кровь, высосал ее, сплюнул, опять надавил.

Альсимир дрожал, постанывал, пару раз вскрикнул. Вскоре Хиссуне вытер рану насухо и начал рыться в своей сумке в поисках бинта.

– Думаю, этого достаточно, – сказал он. – Если ничего не случится, завтра, примерно в это же время, ты уже будешь в Эртсуд Гранде, где тебя подлечат как следует.

Альсимир со страхом посмотрел на поверженного малорна.

– Я пытался увернуться от него, так же как и ты – а он вдруг прыгнул и ужалил меня. Наверное, он ждал моей смерти, чтобы сожрать – а тут появился ты.

Хиссуне поежился.

– Экая уродина. На картинке в учебнике он не выглядит и вполовину так мерзко.

– Ты его убил?

– Возможно. Интересно, от нас требовалось убивать их? А вдруг они понадобятся для испытаний на следующий год?

– Их трудности, – заметил Альсимир. – Если уж они послали нас навстречу этим страшилищам, то нечего обижаться, если мы и убьем случайно одно из них. О, Леди, до чего же больно!

– Пошли. До конца пойдем вместе.

– Но это против правил, Хиссуне.

– Ну и что? Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя одного, в таком состоянии? Идем. Пусть нас выгонят, если хотят. Я убиваю малорна, я спасаю раненого – ладно, испытание я не выдержал. Зато завтра я буду жив. И ты тоже.

Хиссуне помог Альсимиру подняться на ноги, и они медленно пошли в сторону видневшихся вдалеке зеленых деревьев. Внезапно Хиссуне вновь заколотила запоздалая дрожь. Он нескоро забудет кошмарную тварь у себя над головой, кольцо из красных выпученных глаз, мягкое подбрюшье…

Шаг за шагом к нему возвращалось хладнокровие.

Он попытался представить Лорда Валентина сражающимся с малорнами, зейлями и зитунами в этой злосчастной долине. Или Элидата, или Диввиса, или Мириганта. Наверняка, они прошли точно такое же испытание в дни подготовки к рыцарскому званию, и, может быть, тот же самый малорн шипел и щелкал челюстями на юного Валентина двадцать лет назад. Хиссуне все это казалось несколько нелепым: какое отношение имеет возня со всякой живностью к обучению искусству государственного управления? Несомненно, рано или поздно он поймет эту связь. А пока ему надо думать об Альсимире, а также о зейле, вейханте, мин-моллиторе и зитуне. При любом раскладе ему еще придется столкнуться с одним-двумя хищниками: вероятность того, что ему повстречаются все семь, была слишком мала. Но до Эртсуд Гранда остается миль десять, а дорога выглядит так неприветливо и сурово. Вот, значит, какова развеселая жизнь на Замковой Горе? Зубрить по восемь часов в день указы всех Короналов и Понтифексов от Дворна до Тивераса, отвлекаясь лишь на непродолжительную прогулку в эти негостеприимные места, чтобы посражаться с малорнами и зитунами? А где же праздники и развлечения? Где увеселительные поездки по паркам и заповедникам?

По-видимому, обитатели равнины имеют уж слишком приукрашенные представления о жизни знати на Горе.

Хиссуне бросил взгляд на Альсимира.

– Как дела?

– Чувствую себя довольно слабым. Но опухоль вроде пошла на убыль.

– Мы промоем рану, когда дойдем до тех деревьев. Там должна быть вода.

– Я бы погиб, если бы ты не появился как раз в тот момент, Хиссуне.