Аркадий Жемчугов - «Крот» в окружении Андропова

И он решительно взялся за дело. Прежде всего настоял на создании центральной службы безопасности, которая сразу же продемонстрировала свое… бессилие. Вне Мадрида продолжали функционировать конкурирующие между собой контрразведывательные службы разных партий, которые полностью игнорировали любые указания из центральной службы безопасности, где верховодил Орлов. «Единственный выход, — рапортовал он в Москву, — прикомандировать наших советников на места в наиболее важных городах и военных центрах».

Москва поддержала предложение Орлова. И вскоре в Испании начался не слишком деликатный процесс «сталинизации» республиканских органов власти. По образу и подобию НКВД Орлов создал тайную полицию — онробированное в СССР эффективное средство запугивания, изоляции путем арестов, а в случае необходимости и ликвидации неугодных элементов. Пользуясь предоставленными ему неограниченными полномочиями, он показал себя типичным представителем того, чем стал ленинский коммунизм при Сталине. И это не могло не вызвать ответной негативной реакции со стороны республиканской власти. Так, министр образования республиканского правительства коммунист Хосе Эрнандес в достаточно резкой форме и со знанием дела обвинил впоследствии Орлова в создании «внушающего страх механизма для насильственного превращения Испании в тоталитарное государство». Министр имел в виду созданную Орловым и находившуюся под его полным контролем «Службу военных расследований» — Servicio de Investigacion Militar.

Генерал Ян Берзин, один из главных военных советников при республиканском правительстве Испании, а до этого — руководитель советской военной разведки, в марте 1937 года направил наркому К.Е. Ворошилову конфиденциальное письмо, в котором информировал о возмущении и протестах республиканских лидеров по поводу ничем не оправданных репрессивных мер, предпринимаемых аппаратом НКВД в Мадриде. Он особо подчеркивал, что представители НКВД компрометируют Советский Союз своим непомерным вмешательством во внутренние дела суверенной республики, грубым шантажом в отношении даже высокопоставленных лиц, в низведении Испании до уровня колонии.

О перегибах Орлова знали и на Лубянке. «Берзин абсолютно прав, — признавал в частных беседах шеф ИНО Слуцкий. — Наши люди ведут себя в Испании, словно они в колонии, и обращаются даже с испанскими лидерами, как колонизаторы с местным населением».

Много шума в Испании и за ее пределами наделало так называемое «дело Андреу Нина», одного из ближайших сподвижников Троцкого. 16 июня 1937 года Нин и еще сорок руководящих лиц троцкистской партии ПОУМ были арестованы силами безопасности на основании материалов, сфабрикованных под личным руководством Орлова. Им инкриминировалось участие в антиправительственном заговоре с целью захвата власти. После ареста они были помещены в тщательно охраняемый дом в Алкала дэ Энарес, пригороде Мадрида. Там их интенсивно допрашивали в течение 18–21 июня, после чего Нин бесследно исчез.

«Где Нин?» — вопрошали заголовки практически всех испанских газет. Этим же заинтересовался и премьер-министр Негрин, жалуясь членам своего кабинета — коммунистам на вседозволенность «представителей Москвы, которые ведут себя так, будто Испания — часть Советского Союза». В ответ его убеждали в том, что лидер ПОУМ надежно упрятан в тюрьме, что ведется следствие. Но это было ложью. Лидер испанских троцкистов был похищен из тюрьмы, вывезен в направлении Перанс де Тахуанья, на полпути убит и погребен в ста метрах от дороги. Похищение и экзекуция проводились под руководством и при личном участии Орлова.

Впоследствии он будет отчаянно убеждать американцев в своей непричастности к этой варварской акции. «Если бы я приказал убить Нина, — то ли возмущался, то ли удивлялся он, — это дискредитировало бы Россию в глазах всего мира».

…В октябре 1937 года в Испанию пожаловал Михаил Шпигель-глаз, заместитель начальника ИНО НКВД. Его приезд был вызван некоторыми текущими разведоперациями, к которым была причастна «легальная» резидентура в Париже. Но и к «хозяйству» Орлова он также проявил интерес, тем более что считал самого Орлова профессионалом высокого класса, отзывался о нем уважительно. Детальное же знакомство с работой испанской резидентуры было запланировано на июль 1938 года, причем с заслушиванием очередного годового отчета резидента. Однако запланированная поездка Шпигельглаза в Валенсию неожиданно оказалась под вопросом, поскольку после провала нескольких агентов в Бельгии и Франции возникли опасения, что и его, появись он в этих странах или в Испании, могут арестовать: он курировал работу арестованных агентов, поэтому было принято решение провести встречу с Орловым и заслушать его отчет на борту парохода «Свирь», который как раз в это время должен был приплыть в Антверпен. 9 июля 1938 года соответствующая шифртелеграмма за № 1743 ушла в Барселону, к Орлову.

По признанию самого Орлова, шифровка, на первый взгляд, выглядела обычным, рутинным вызовом на встречу с одним из руководителей ИНО. Но когда он прочитал ее еще и еще раз, то вирус подозрительности стал все настойчивее подсказывать ему, что шифровка — ловушка, в которую его пытаются заманить. Справедливости ради следует подчеркнуть, что настрою на то, что это — ловушка, способствовала безжалостная чистка, которую проводили в НКВД и, разумеется, в ИНО Ягода и сменивший его Ежов. Главным объектом этой чистки были старые кадры, прежде всего, руководящего звена.

В июне 1937 года из Лондона был отозван сменивший Орлова резидент нелегальной резидентуры Теодор Малли, который знал, что с ним будет, но предпочел расстрел бесчестию спасения жизни бегством. Его расстреляли как «германского шпиона».

В июле еще один резидент НКВД, в Париже, В. В. Смирнов [16] Настоящая фамилия С. М. Глинский. (Прим. авт.) также был вызван в Москву и расстрелян за «государственную измену».

Феликс Турский, ответственный сотрудник ИНО, недавно удостоенный ордена Красной Звезды, выбросился из окна своего кабинета на Лубянке.

В общей сложности более 40 офицеров НКВД были в 1937 году отозваны из-за кордона в Москву и там расстреляны.

Отказался ехать в Москву нелегал Рейсе. [17] Настоящие имя и фамилия — Игнаций Порецкий. (Прим. авт.) Получив роковой вызов в Центр в июле 1937 года, он вместе с женой и ребенком бежал из Парижа в Швейцарию.

Его примеру последовал Кривицкий, [18] Настоящая фамилия — Гинзбург (Прим. авт.) перебравшись из Гааги в Париж, где попросил защиты и убежища у французской полиции.

Знал Орлов и то, что его зять Кацнельсон, заместитель наркома внутренних дел Украины, репрессирован. Так что почва для волнений и подозрений у Орлова была. Оставалось лишь сделать выбор. И он его сделал.