Эрих Баслей - Метод Вильяма Д. Харта. Почти доктор

На самом деле неважно, как ведут себя родители, ребенок в любом случае привязывает свою уверенность к их мнению. Постепенно это переносится на весь внешний мир. Что-то не вышло с первого раза, и человек уже начинает сомневаться в себе. Такое положение вещей приводит к разным последствиям: либо индивид перестает к чему-то стремиться и ничего не делает, потому что хочет избежать очередной неудачи, либо начинает искать внешние источники поддержки любыми способами. Он также может “помочь” себе пережить неудачи спиртными напитками. В общем, здесь ответвлений масса. Но у них всех один принцип: внутренняя уверенность людей в себе привязана к непостоянству внешнего мира, поэтому любое изменение в окружающей действительности выводит внутренний мир человека из равновесия, а эти изменения – неизбежны.

Эту зависимость очень сложно, почти нереально разорвать во взрослом возрасте. К тому же, помимо этой проблемы, человеку докучает масса других: комплексы, слабости, искушения. Поэтому лучше всего либо с детства закладывать в ребенка основы неиссякаемой, но здоровой самоуверенности, либо привить ему необходимость работать со своим внутренним миром и развивать его. Второй вариант даст растущему индивиду все шансы, чтобы оборвать в будущем нить зависимости между внутренним миром и внешним. Даже если у него не получится это сделать, то он сможет по крайней мере регулировать натяжение этой самой нити».

Спустя неделю после случая с мистером Клоузом к Вильяму записали очередного пациента. Ситуация была нетипичной: в карточке больного говорилось, что несколько дней назад он впал в кому, из которой его не удается вывести. Вообще, с подобными проблемами ни к докторам больницы, ни конкретно к Харту не обращались: кома не была психическим отклонением. Поэтому Вильям решил позвонить Сидни, чтобы узнать подробнее о записанном пациенте. Она взяла трубку и, видя, от кого исходил звонок, первая начала разговор:

– Доброе утро, мистер Харт. Чем могу помочь?

– Сидни, доброе утро. Хотел у тебя спросить, не оставлял ли кто-нибудь больше информации о моем следующем пациенте?

– Вы имеете в виду что-то большее, чем то, что он в коме?

– Да. Имеются ли какие-то подробности? Не могу понять, почему его направили именно в психиатрическую лечебницу.

– Мистера Вэйла записала его тетя. Я говорила ей, что в нашей больнице лечат людей с психическими отклонениями, а не находящихся в коме. Но она настояла хоть на каком-то осмотре, потому что, по ее словам, Джон Вэйл впал в кому безо всяких видимых причин. Миссис Вэйл рассказала, что она разговаривала с ним в его комнате, потом отвлеклась на входящий звонок на несколько минут, а когда вернулась в комнату Джона, он уже лежал без сознания. Я связалась с мистером Дежайном, и он разрешил записать пациента вам.

– Хорошо, буду тогда готовиться к встрече, – произнес теплым тоном Вильям и, поблагодарив Сидни за подробности и пожелав хорошего дня, положил трубку.

Этот случай был абсолютно новым вызовом. Обычно Харт подключался к бессознательному людей, которые просто спали. Но чтобы погрузиться во внутренний мир человека, находящегося в коме, – такого опыта у Вильяма еще не было.

Встреча с Вэйлом состоялась через два дня. За это время Вильям пытался составить гипотетическое представление о том, что может его ждать в бессознательном человека, впавшего в кому. Но никакого конкретного предположения не сформировалось. Его могло ждать все что угодно.

Джона привезла на кушетке одна из медсестер. Он лежал безо всякого движения, казалось, даже не дышал. В досье указывался возраст двадцать восемь лет, хотя на вид ему можно было дать все сорок. Рядом висела капельница и еще какие-то приборы, фиксирующие показатели состояния Джона. Самое удивительное, что ничего из этого не поддерживало его жизнедеятельность, лишь измеряло ее параметры. Наверное, врачи, которые занимались случаем мистера Вэйла, сами были в растерянности. Никаких следов иголок на руках. Одним словом, организм Джона каким-то образом самостоятельно поддерживал свое существование. Даже капельница не была введена, ее привезли на всякий непредвиденный случай.

После небольшого внешнего осмотра и анализа полученной о пациенте информации Харт начал склоняться к выводу, что состояние Джона было все-таки не совсем комой. Больше оно походило на очень глубокую медитацию. Он читал об этом в книгах о йоге, пока учился в академии. Это предположение объясняло, по крайней мере, слова тети Вэйла о том, что он самостоятельно впал в кому.

То, что Джона подключили к измерительным устройствам, было правильным решением. Оставалось надеяться, что эта идея сразу пришла врачам, проводившим осмотр, и они не вкачивали в него никаких сильнодействующих препаратов. Это могло бы вызвать необратимые последствия в бессознательном Джона, причем в худшую сторону, особенно если он действительно находился в состоянии глубокой медитации. Вильям расположился в кресле, стоявшем ближе к кушетке, на которой лежал Вэйл, и сосредоточил на пациенте все свое внимание.

«Я уж думал, не получится… Но все вышло превосходно», – обрадовался Вильям, осматриваясь по сторонам. Да, как и следовало ожидать, Харту было куда идти. Он оказался в просторном, невероятных размеров, зале, напоминавшем храм. Очень высокий потолок, сделанный из прозрачного стекла со множеством небольших цветных вставок, на которых были изображены известные события из истории человечества. Над мраморно-каменным полом в воздухе медленно парили разные мировые реликвии: терновый венец, статуи Будды, черный камень Каабы. Стены были окрашены в белый и светло-зеленый цвета.

Вильям направился к выходу, который находился в другом конце зала. Как только он оказался на расстоянии пары метров от него, огромные двери сами распахнулись. Харт очутился в другом зале, его размеры казались еще большими. В нем прямо из красноватого мраморного пола росло множество самых невероятных цветов. Разнообразные фонтаны очень искусного скульптора украшали это место.

Харт переходил из одного помещения в другое. Их было так много, что, в конце концов, постоянно отвлекаясь на внеземную красоту бессознательного Джона Вэйла, Вильям перестал их подсчитывать. Но абсолютно невероятным стал тот факт, что последний из залов заканчивался открытой дверью, которая вела на усеянное цветами поле. Харт никогда еще не выходил за пределы бессознательного. Осмотревшись кругом на теплом открытом воздухе и увидев, как великолепная постройка смотрелась снаружи, он понял одно – Джону каким-то образом удалось полностью подчинить себе силу воображения, которое слилось с его бессознательным в одно целое. Это было невероятным открытием, которое находилось прямо перед глазами Вильяма.