Эрих Баслей - Метод Вильяма Д. Харта. Почти доктор

Воображением необходимо уметь управлять. С помощью него можно открыть источники неиссякаемого потока самоуверенности и вдохновения, а можно наткнуться и на необъятные сундуки с депрессией и апатией. Это скорее инструмент, наподобие логики (с которой они тесно связаны как элементы одной подсистемы), и им можно создать как огромный лес, наполненный живыми организмами, так и ядерную боеголовку.

Как использовать воображение – зависит от самого индивида. Но поскольку подавляющее большинство не особо заботится о своем внутреннем мире, то чаще оно действует само по себе, то есть, иначе говоря, оно в большей степени контролируется внешним миром. Эта зависимость страшнее, чем зависимость самоуверенности от внешних обстоятельств. Уверенность в себе – лишь отдельно взятая деталь в духовном мире человека, в случае с воображением речь идет о механизме, который принимает активное участие в создании таких вот деталей.

Когда этот самый механизм подчиняется внешнему миру больше, чем внутреннему, получается так, что какое-то событие из окружающей действительности, даже незначительное на вид, может явиться катализатором серьезных психических нарушений. Ввиду того что индивид не контролирует свое воображение, он может подхватить любую болезнь в свой внутренний мир, который станет для недуга плодородной почвой. Можно даже не говорить о том, что этот механизм, свободный от присмотра, будет содействовать развитию отклонений, которые были заложены в человека с детства. Воображение может также способствовать становлению светлого и доброго в людях. Но когда управляет воображением внешний мир – все зависит уже от того, кому как повезет, так как над человеком властвует случайное стечение обстоятельств.

Конечно, на самом деле контролировать этот механизм не так-то просто. Уйдут годы кропотливой работы на то, чтобы добиться хоть какого-то результата по устранению зависимости между воображением и внешним миром. Но только благодаря уходу от этой связи человек сможет сам создать в своем внутреннем мире то, что он считает правильным и необходимым. Только тогда окружающая его действительность перестанет навязывать ему все новые и новые проблемы, которые по мере накопления оставляют следы в самом бессознательном.

Задача очень непростая. В действительности может не хватить целой жизни, чтобы прийти к тому, чего достиг Джон Вэйл. Но даже просто размышление на тему влияния внешнего мира на внутренний уже ведет человека в правильном направлении. Порой важен сам процесс, а не результат. Если стараться и искренне стремиться к исправлению ситуации, то о результате задумываться и не нужно – рано или поздно он все равно придет».

Редко, конечно, но все же Вильям навещал безмятежно лежавшего в палате одного из городских госпиталей Джона Вэйла. В первый визит Харта даже будила медсестра, потому что тот «уснул» прямо сидя на стуле. Она объяснила, что время для посещений уже прошло, и посоветовала побольше отдыхать.

Мир Джона цвел на глазах. Харт и Вэйл общались на философские темы о мироздании и бытии. О том, что такое хорошо, что такое плохо, об относительности всего и, конечно же, о бессознательном. Когда Харт заходил в палату к Вэйлу, тот ощущал его присутствие. Для него не составляло труда приглашать Вильяма в гости, не используя при этом обычных методов донесения информации. В тот раз, когда медсестра застала Харта спящим, он рассказывал Джону о том, что предпринял Фрэнк Дежайн, чтобы помочь в разрешении его непростой ситуации. Вэйл поблагодарил Вильяма и передал признательность профессору.

Они ходили уже по небольшому городу: поселение разрасталось. Кругом были люди самых разных возрастов. Все вели себя очень дружелюбно, и каждый занимался каким-то делом.

– У тебя получилось создать утопию? – спросил Вильям Джона, когда они проходили мимо прилавков с фруктами.

– Да, что-то очень похожее. Я стремился к этому многие годы. В конце концов с опытом неудач мне удалось постичь одно: свободный внешне человек, то есть финансово независимый, лишь в редких случаях готов принять идеальный мир. А все потому, что внутри он совсем не является свободным. Помню, как оставлял уже почти достигший гармонии внутренний мир, отвлекаясь на какие-то внешние обстоятельства, и он терял возвышенное состояние. Приходилось заново заниматься возведением гармонии. Сейчас же, на протяжении, наверное, третьего месяца, я пытаюсь меньше времени уделять контролю, вкладывая во внутренний мир каждого жителя города настоящую свободу. Ты видишь, как они что-то делают, чем-то заняты, но попробуй проникнуться атмосферой, что нас окружает, – эти люди полностью самодостаточны, и они ни в чем не нуждаются. В них отсутствует зависть, злость, похоть, они любят себя и к другим относятся так же, как к себе.

– Невероятно, – произнес еле слышным голосом Харт, который был заворожен атмосферой внутреннего мира Джона.

– Да, пожалуй, – с улыбкой ответил Вэйл, – но, возможно, мне все-таки еще удастся тебя поразить…

Тот день пролетел незаметно. Вильям был так увлечен беседой с Джоном, что не смотрел на часы, поэтому неудивительно, что медсестра застала Вильяма в «спящем» состоянии. Перед возвращением во внешнюю реальность, вызванным стараниями работницы госпиталя, Харт все-таки успел попрощаться с Джоном.

В пятницу Сидни записала к Вильяму на прием нового пациента. У него было очень редкое расстройство, которое в подлинном виде встречалось Харту всего два раза за его практику (девяносто процентов случаев – простое самовнушение). Больного звали Ричард Хэнс. Он работал в какой-то научной лаборатории и занимался изобретением умной техники для военных нужд. Вместе с этим у него хватало времени на преподавательскую деятельность. Профессор Хэнс читал лекции в техническом институте имени Карла Верналеса. Студентам, окончившим это заведение, предлагали рабочие места в лучших частных и государственных компаниях страны. Очередь за дипломированными специалистами составлялась на многие годы вперед. Мистер Хэнс прилетал в субботу. Он жил в другом городе, но записался именно в ту лечебницу, где директором был Фрэнк Дежайн.

Поскольку его проблемой, зафиксированной в личном деле, было раздвоение личности, то, естественно, его направили к Харту. Вообще, все, кто имел подобное отклонение, являлись одаренными в чем-то людьми. Вильям вспомнил, как у него проходил лечение актер, который настолько проникнулся одной из своих ролей, что в нем начали жить две разные личности. С тем же диагнозом к Харту на сеанс терапии попала писательница Эмма Роуз: в ней умещались три разные Эммы – маленькая девочка, взрослая женщина и пожилая дама. В любое из этих состояний она могла впасть в совершенно непредсказуемый момент. Теперь вот добавится физик-математик, если диагноз поставлен правильный.