Ольга Фролова - Арабские поэты и народная поэзия

Эта песня не о легкомыслии, а о трагедии влюбленных. Начинается она с горького восклицания молодого человека, невесту которого выдали замуж за другого и который высох от любви. Его возлюбленная готова изменить мужу потому, что старая любовь не забыта.

Выразительность песни достигается при помощи особого приема: диалога героя со своей возлюбленной, когда строки начинаются словами «она сказала», «я сказал/ответил». Этот прием характерен для восточной поэзии вообще. Ахмед Рушди Салих в своих исследованиях по фольклору, касаясь вопроса о запретной любви и измене мужу, в качестве примера народных песен на эту тему приводит широко распространенный маввал о Йусуфе и Зулейхе, имеющий в основе библейско-коранический сюжет. Здесь же он указывает, что вообще «любовь — в народном сознании — входит в круг запретных вещей и рассматривается в известной степени как проституция, особенно в отношении женщины» [202, ч. 1, с. 106]. А. Р. Салих приводит большое количество примеров, иллюстрирующих его мысль. Однако можно привести еще больше примеров, которые подвергнут сомнению тезис о беспощадном осуждении любви, даже незаконной, в народной поэзии. Распространенность песен о незаконной любви, об измене мужу, можно объяснить естественным протестом народа против жестоких обычаев, не свойственных его свободолюбивому духу. Девушку часто отдают замуж за нелюбимого. Знаток египетских обычаев Ахмед Амин пишет: «Часто случается в Египте, что старик 60-70 лет женится на молодой девушке, и это бывает причиной того, что женщина выходит из дома и обманывает мужа» [199, с. 254]. Среди песен сборника есть одна и об этом горе — о неравном браке:

Народные песни и рассказы о неверных женах, являющиеся, несомненно, протестом против бесправного положения женщины, широко распространены не только в Египте, но и в Индии [103], и в Иране [53, с. 58-62], и в других странах мира.

Нередко в песнях «ал-‘ава̄лим» встречается также тема вина и развлечений. Распространение курения гашиша и потребления вина А. Р. Салих связывает с общественными причинами, а именно с хозяйничанием в Египте турок, а позднее англичан, когда всячески подавлялись политические права и свободы народа [201, с. 234-237]. Однако следует указать, что распространение винных мотивов в египетских народных песнях, как представляется, связано не только с иностранным господством, но в большей степени с известной традицией в арабской поэзии, ведущей начало с доисламской эпохи и нашедшей свое яркое выражение в творчестве Абу Нуваса в его знаменитых «хамрийят», а также и в суфийской поэзии, где вино выступает как символ духовного экстаза. Народной арабской поэзии различных арабских стран и эпох тоже известен этот жанр, например, заджали Ибн Кузмана (XI-XII вв.) в Испании, Омара ал-Маххара (XIII-XIV вв.) в Сирии [73, с. 179], Ибн Судуна (XV в.) в Египте, а также песни уличных египетских певцов XVI в. [163, с. 146-151]. В одной из песен о вине упоминается «коньяк», что служит показателем новизны песни, другая — «Приходи, мой любимый, пьянствовать под сенью жасмина» [272, с. 29] — известна в нескольких вариантах: по книге А. Р. Салиха [201, с. 237], по рукописи Санкт-Петербургского университета [115, с. 5].

Не только эта, но и некоторые другие песни сборника представляют варианты более старых египетских маввалей. Так, можно сопоставить начало песни «Море течет, а у него острова» [272, с. 28] с маввалем из рукописи Санкт-Петербургского университета «О, море! Почему ты течёшь, а острова зеленые» [115, с. 12].

Песни «ал-‘ава̄лим» содержат важные материалы этнографического и исторического характера. В них приводятся названия различных видов одежды, украшений, тканей, мебели, видов пищи, напитков, овощей, плодов, цветов, названы многие города Египта, районы и улицы Каира, в них отражаются различные суеверия, например, поверье, что можно привлечь любовь мужчины, ударив его туфлей-шибшибом. Названы разнообразные профессии, и некоторые из них не найти ни в словарях, ни в этнографических описаниях Египта, например габба̄д [272, с. 19] «достающий воду из колодца, носильщик тяжестей».

Лексика, характерная для любовной арабской лирики, повторяется и в этих свадебных песнях, они содержат ее употребительные единицы всех групп [272]:

1) чувство любви: х̣убб, ваджд, шаук̣, мавадда, вис̣а̄л (с. 17, 18), хава̄, вас̣л (с. 26), мах̣абба (с. 22), ‘ишк̣ (с. 4), вида̄д (с. 5), г̣ара̄м (с. 5, 17, 25), к̣урб (с. 9), хана̄ (ку‘ӯс ал-хана̄‘) (с. 5), хийа̄м (с. 10), са‘д (с. 6);

2) предмет любви — х̣абӣб (с. 17), х̣абӣба (с. 11), мах̣бӯб (с. 23), х̣ибб (с. 4), ах̣ба̄б, х̣аба̄йиб (с. 9), султ̣а̄н ал-мила̄х̣ (с. 5), г̣аза̄л (с. 5, 12), г̣ус̣н ал-ба̄н (с. 4), г̣ус̣н ал-а̄с (с. 3), г̣ус̣ейн ал-ба̄н (с. 16), сӣд (с. 9, 11, 12), х̣елв, х̮илл, рӯх̣-ӣ (с. 12), абӯ ‘айн со̄да (с. 30), з̣а̄лим (с. 80), джамӣл (с. 17, 26), ва̄х̮ид рӯх̣-ӣ, фа̄тин ал-г̣изла̄н, с̣а̄лих фу‘а̄д-ӣ (с. 26), г̣алӣ (с. 30), бадр (с. 5), ахл ал-хава̄ (с. 8), са̄да кира̄м (с. 6), са̄дат-а̄ (с. 29);

3) лирический герой — ‘а̄шик̣, сахра̄н, му‘анна̄ (с. 4), муг̣рам (с. 16), муг̣рам с̣аба̄ба (с. 8), х̣айра̄н (с. 12);

4) антагонисты лирического героя — ‘азӯл, ‘ава̄зил (с. 12, 88, 90, 96);

5) помощники лирического героя — мирса̄л (с. 22), т̣абӣб (с. 24), надӣм (с. 9);

6) фон любви, природа — лейл, лайа̄лӣ (с. 6, 9, 10, 13, 17), вард (с. 3), к̣амар (с. 5), нуджӯм (с. 5), буста̄н (с. 26), бах̣р (с. 34, 72, 73), бала̄бил (с. 4).

В рассмотренных свадебных песнях встречаются синонимические словосочетания, в которых один компонент одинаков, а другой варьируется; так, наряду с г̣ус̣н ал-ба̄н «ветка ивы» употребляется г̣ус̣н ал-а̄с «ветка мирта», от слова г̣ус̣н «ветка» образуется уменьшительное имя г̣ус̣ейн ал-ба̄н «веточка ивы»; муг̣рам с̣аба̄ба «влюблен страстно» и меййит с̣аба̄ба «мертвый от страсти» [272, с. 28]; наряду с известными по другим текстам малӣх̣ ал-мила̄х̣ «красавец из красавцев», амӣр ал-мила̄х̣ «эмир красавцев» и сеййид ал-мила̄х̣ «господин красавцев» здесь — султ̣а̄н ал-мила̄х̣ «султан красавцев». Встречается также употребление множественного числа вместо единственного — са̄дат-ӣ «мои господа, моя любимая». В песнях этих обильно представлена опорная ключевая лексика арабской лирики и традиционные штампы, формулы: