Виктор Еремин - Крымские «армагеддоны» Иосифа Сталина

Однако прежде поговорим о так называемой «шпиономании» Сталина. Если подобные обвинения простительны Дж. Розену, который (доверимся его биографам) был наивным поэтом в мире политических мастодонтов и являлся современником событий (т. е. не знал, что происходило в мире высокой политики на самом деле), то современным обвинителям СССР прощения здесь быть не может. Ведь они знакомы с дальнейшей историей нашего государства. Впрочем, и Розен лгал. Ведь он не мог не знать, что еще в 1917 г. на его родине был принят Закон о борьбе со шпионской деятельностью. Направлен он был преимущественно против американских политических диссидентов, но никак не против шпионов Тройственного союза. При представлении закона в конгрессе известный сенатор от штата Теннесси Кеннет Маккелар (1869–1957) так и заявил: «Если мы не можем убедить людей быть лояльными, то самое время заставить их быть лояльными» [258]. После принятия закона произошел погром левых партий, многие их представители получили длительные тюремные сроки. Этот закон действует по сей день, и именно его собираются применить в отношении руководителя WikiLeaks Джулиана Асанжа и небезызвестного Эдварда Сноудена.

В 1930-х гг. государства западного мира в большинстве своем приняли антишпионское законодательство и изощрялись в ловле германской агентуры. СССР в этом не был каким-то особым исключением. Поскольку везде названные законы в действительности были направлены против левых политических организаций, то и в СССР он обернулся в том числе и против внутренних врагов существовавшей власти. Но не это главное.

Правомерность и необходимость такой «шпиономании» подтвердила история. О сотрудничестве сионистов с гестапо, о переходе прометеистов под покровительство Адольфа Гитлера и о силе этой структуры в подпольных националистических организациях СССР уже было рассказано. В дополнение скажем, что в 1939–1940 гг. единовременно новыми гражданами СССР стали около 15 млн [259]человек (Прибалтика, Западные Украина и Белоруссия, Правобережная Молдавия). Причем многие новообращенные перешли советскую границу незаконно, но вернуть их на оккупированные фашистами территории у советских пограничников не получилось — не позволили немецкие пограничники. Само собой разумеется, проверить такое количество людей на предмет лояльности советской власти не представлялось никакой возможности — это только в кинематографе система умеет работать четко, быстро и масштабно.

Но вот грянула Великая Отечественная война. Уже 22 июня 1941 г. фашистская авиация разбомбила 66 советских военных аэродромов — почти все располагались в 250–300 км от границы. 800 самолетов даже не успели подняться в воздух, а всего погибло примерно 1160 машин (около 360 машин пали в бою) — больше половины советских боевых самолетов в европейской части СССР [260]. Враг налетел не вдруг: точное расположение военных объектов было выявлено германскими диверсантами и шпионами, они же передали люфтваффе координаты целей и вели бомбардировщики к ним. Любопытно, что самый большой урон понес Западный фронт — 700 самолетов! Меньше всего потерь было у Одесского военного округа — всего 24 самолета. Как оказалось, враг просто не смог найти там аэродромы. И это только авиация. Связь с командными пунктами Красной армии была повсеместно разрушена в течение нескольких часов первого дня войны, причем столь основательно, что о восстановлении ее и речи быть не могло. Об арсеналах, военных складах, стоянках танков и бронетехники тоже говорить не приходится. Диверсанты и шпионы сработали на славу.

С другой стороны, ученые давно доказали, что Германия напала на СССР будучи экономически неподготовленной к длительной войне. Победить она могла только в случае блицкрига — молниеносного разгрома всей Красной Армии. И вот здесь очень помогла «шпиономания» Сталина. Цитирую: «…немецкой разведывательной службе не удалось создать на территории Советского Союза достаточно эффективной шпионской сети. Видный сотрудник абвера Леверкюн [261]писал после окончания Второй мировой войны, что “засылка в Россию агентов из Германии была возможна лишь в очень редких случаях”.

Кейтель заявил на допросе представителю советской разведки: “До войны мы имели очень скудные сведения о Советском Союзе и Красной Армии, полученные от нашего атташе”. Информация, которая изучалась в Берлине, состояла, как правило, из агентурных данных, сообщений прессы, рассказов возвращающихся из Советского Союза или следовавших транзитом через советскую территорию корреспондентов, дельцов и туристов. Важным источником информации были сведения, получаемые от военно-дипломатических представителей Германии в Советском Союзе и соседних с ним государствах» [262]. Эти строки написаны Александром Моисеевичем Некричем, эмигрировавшим из СССР в США в 1976 г. и долгие годы сочинявшим там антисоветские исторические опусы. При этом от констатации факта успешной антишпионской работы в предвоенном СССР историк не отказался ни разу.

Согласно исследованиям других историков, в частности Андрея Ильича Фурсова, сложилась версия, согласно которой Гитлер решился развязать войну против нашей страны по причине ложной информации, получавшейся им от немецкой разведки, в частности, от военной разведки — абвера [263]. Фюрера уверили, будто весной 1941 г. СССР сосредоточил у своих западных границ почти весь контингент Красной Армии. Получалось, что в случае успеха фашистского блицкрига Советский Союз оказывался небоеспособным. Поэтому массовую сдачу в плен огромного числа наших военнослужащих в первые месяцы войны и яростное сопротивление других враг рассматривал как агонию погибавшего воинства. В сентябре 1941 г. немецкое командование было уверено, что одержана полная победа и Красная армия уничтожена. На деле же фашисты воевали только с первым оборонительным эшелоном, а всего их было три! Появление в битве под Москвой сибирских дивизий из второго и третьего эшелонов обороны, о существовании которых фашистская разведка понятия не имела, ошеломило врага, стало настоящим откровением. Уже тогда Гитлер осознал, что окончательно победить Сталина невозможно — с тех пор его надежды возлагались только на выгодный мир либо с СССР, либо с США и Великобританией против СССР. Отсюда его знаменитые слова после московской катастрофы: «Ржев — ворота на Берлин» — и страшная Ржевская битва, длившаяся целых полтора года и унесшая с обеих сторон жизни каждого десятого военнослужащего, погибшего в Великой Отечественной войне. Отсюда и грандиозный Восточный вал, призванный после сталинградского и курского разгромов сдерживать Красную Армию вплоть до вынужденного подписания Советским Союзом мирного договора. Фашисты дрались за мир любой ценой, более не рассчитывая на капитуляцию противника.