Коллектив авторов - Интернет и идеологические движения в России. Коллективная монография

Рис. 18. Из сообщества «Коммуна», 29 сентября 2012 г. [243]

Левые в Сети неизменно проповедуют патриотизм и любовь к истории своего народа, его традициям и культуре, но в целом пророссийский дискурс не очень удобен для них. Они более склонны к просоветским рассуждениям или же говорят о России, подразумевая СССР и считая Россию историческим продолжением Страны Советов. Однако с существенной поправкой: России вменяется в обязанности восстановление прежних границ и забота о соблюдении геополитических интересов бывшего Советского Союза, границы которых простираются даже за пределы бывшего СССР. Подмена одной страны другой в картине мира российских левых не всегда происходит автоматически. В случаях сбоя левые ударяются в откровенный шовинизм, разговоры о «Русском мире», русском социализме, «старшем брате» (русском народе), которому надо заботиться о многих постсоветских «младших», таким образом пытаясь описать нынешние, постсоветские реалии в идеологизированных терминах советской эпохи. Имперский национализм пронизывает дискурс российского левого интернет-сообщества: разговоры о российском величии чрезвычайно характерны для него, равно как и высказывания, свободно мигрирующие от чистого и незамутненного патриотизма к великодержавничеству и обратно.

При этом, по сути, левые, в отличие от националистов, не предлагают ни одного нового лозунга, прямо и упрямо заимствуя смыслы в советских анналах. Несмотря на эти лозунги «второй свежести», левое движение по-прежнему собирает молодежь, находящую левые идеи привлекательными. Как мы уже упомянули, судя по возрастному составу большинства участников левых сообществ «ВКонтакте», просоветские идеи продолжают рекрутировать в ряды левых движений очень и очень молодых людей. Левые идеологи умело пользуются широко разветвленной и созданной в советские годы инфраструктурой и методами пропаганды [244]. Оказываются задействованными и все креативные организационные возможности Интернета, например онлайн-опросы и аватарки, которые во время «Русской весны» дополнили слоганы типа «Save Donbass People». В 2014 г. на стенах левых сообществ ВК размещались опросы, посвященные украинскому кризису (один из примеров в сообществе «Коммуна» мы упомянули выше). Тем не менее видно, что по сравнению с националистами активность отзыва на опрос меньшая (националисты собирают тысячи голосующих по тому же поводу [245]). Это позволяет предположить, что многие молодые люди, записавшиеся в левые сообщества, присутствуют там номинально, исходя из какой-то общей, не особенно продуманной симпатии к левым идеям, апеллирующим, в российском контексте, к социальной защищенности рабочего человека и изобретенным образам Советского Союза.

Понятно, что марксизм и социализм привлекают молодых людей не только из России, однако для российского левого движения специфично то, что наибольшей популярностью пользуется советский популизм (см. также главу 6). Ностальгией по советскому прошлому охвачены молодые люди, которые никогда не жили в Советском Союзе и не имеют никаких личных представлений о той эпохе, но операционализируют постпамять (в понимании М. Хирш [246]), переданную им родителями, в которой услужливо забыты лишения и убожество повседневной и общественной жизни, но мифологизированы и сусально блестят страницы «славного советского прошлого». В этом проявляются тревожное неблагополучие, незрелость и другие ментальные и душевные болезни и травмы общества, а также эффективность государственной пропагандистской машины, которую не может сломать главный для молодежи медиум – Интернет. Взаимное уживание абсолютно модерного, вполне западного и глобального образа жизни с пещерно-советским способом восприятия действительности, стремление в «прекрасное советское прошлое» с мобильным телефоном с 4G в руке, тоска по великой стране – все это проявления «имперского синдрома», до сих пор охватывающего все постсоветское общество вне зависимости от его возрастных страт. Появление 5G и полная интернетизация России – дело недалекого будущего, но «врачевание» общества от стремления назад, в советское прошлое займет значительно более длительный промежуток времени и не сможет обойтись одними средствами киберкоммуникации.

Глава посвящена либеральному сообществу Рунета. Вначале мы описываем место и роль либерализма в западных странах и России. Сравнительная перспектива позволяет понять, как связан современный образ либерального интернет-сообщества с общеполитическими тенденциями постсоветской России. При помощи эмпирического анализа либерального дискурса мы стараемся не только выявить его специфические черты, но и прояснить причины маргинализации и виктимизации отечественного либерализма. Анализ дебатов между лидерами либерального общественного мнения дополняет сделанные выводы, делает возможным критический взгляд на те проблемы, с которыми столкнулись российские либералы в «посткрымской» России. В свою очередь, это позволяет либеральному сообществу по-новому взглянуть на состояние российского общества и собственные перспективы.

Рис. 19. Логотип сообщества «Свободные новости».

«Пусть власть наконец смирится с таким положением дел – нам нужна свобода, и мы ее добудем» [247], – эти слова Б. Констана, произнесенные во время его самой известной лекции в Парижском атенее в 1819 г., можно начертать в качестве девиза на знамени либерализма.

Феномен либерализма сложен в силу своей многогранности; он одновременно является мировоззрением, этической позицией, интеллектуальной традицией, экономической концепцией и политическим движением. По мысли Л. Дюмона, либерализм можно рассматривать как своего рода квинтэссенцию ценностной революции Модерна. В этом смысле либерализм является порождением общества эгалитаризма и индивидуализма, появление которого становится возможным благодаря отделению экономики от политики, власти – от собственности [248]. В либеральном, модерном, индивидуалистическом обществе человек (как единственный моральный и экономический субъект) и его свобода (как принцип взаимодействия индивидов и как высшая ценность) – те критерии, которые позволяют определить «пределы власти, которую общество вправе осуществлять над личностью» [249].