Александр Зихунов - Медовый месяц императора

Мгновение. Свет, поиграв с тенью, ускользает, и он чувствует, что эта женщина тоже ускользает от него, а с нею и жизнь. Это бесит его, а тут нерасторопный швейцар долго не открывает дверь. Короткий и резкий толчок правой рукой в заспанное, круглое и тупое лицо заставляет привратника шевелиться быстрее. Становится чуть легче. Пушкин спешит к себе в кабинет, где в любое время года приказывает жарко топить печь. Раздевается догола и бросается в постель. В эксгибиционистском потном блаженстве. Наступает час Блаженства.

Теперь весь мир, весь с присвистом сопящий во сне Петербург, вся империя, сам император и даже его сластолюбивые или батальные сны зависят только от него, маленького человека с прескверным характером, дыркой в кармане и зловещим "арапским" профилем.

Они думают, что это Они - цари, жандармы, министры - могут им управлять, а все наоборот.

Он - бедный поэт - заставляет всемогущих правителей выполнять его волю. Можно сказать, что он создает их и умерщвляет. Они живут в его произведениях, которые со временем начинают влиять на мир реальный, и он изменяется, распадается, рушится, чтоб затем вновь восстать - в ином качестве и иной форме.

Это влияние ощущается и сегодня. Оно - формообразующий принцип данной книги. Не сборника статей, а книги, охватывающей основные узелки биографии Александра Пушкина, стянутые воедино желанием проломиться через частокол косности, идеологических и карьерных выгод к живому, настоящему Александру Сергеевичу Пушкину.

Сколько лжи и глупости сказано по поводу дуэли камер-юнкера Пушкина и кавалергарда Жоржа Дантеса-Геккерна. Не моря - бездонные и безнадежные, как академическая пушкинистика, - болота.

Приватизировав, монополизировав доступ к письменным источникам, клан пушкинистов требует от любого исследователя, трактующего события дуэли отлично от официальной точки зрения, предоставить документ, за подписью А.Х. Бенкендорфа, Ж. Дантеса и барона Геккерна, о том, что убийство поэта Пушкина осуществлено и организовано ими самими. А ещё лучше, если Романов оставит для потомков отчет с точным указанием, когда, как и где спал с женой А.С. Пушкина, Натальей Пушкиной, урожденной Гончаровой!

Второй муж Натальи Николаевны, генерал П.П. Ланской, пусть предъявит ученым мужам справку от командира кавалергардов, что именно он стоял на страже, пока Жорж Дантес, притворялся влюбленным, и вроде бы пытался обольстить Наталью Николаевну.

Надежда найти все объясняющий документ смешна. Вопрос следует ставить в иной плоскости. Следователь, ведущий дело об убийстве, прежде всего обращает внимание на вещественные доказательства. Нужно побеспокоиться, сохранить и приобщить их к делу, на которое, на мой взгляд, термин "срок давности" не распространяется. Не путаные воспоминания Данзаса и других свидетелей следует бесконечно мусолить, а доставить, наконец, в Россию оружие преступления - пистолеты, что хранятся в частном Музее почты во Франции. Кстати, они уже были в России и довольно долго экспонировались на выставке, но никто не озаботился сделать баллистическую экспертизу оружия.

Пулю, убившую Пушкина, привозить или выкупать не нужно. Она находится, если верить врачу В.И. Далю, в останках покойного поэта. Дело за малым. Следует её извлечь и приобщить к делу.

Пуля может решить все проблемы. Но её боятся, укрепляя этим версию, что её в могиле Пушкина нет, а следовательно, Пушкин не похоронен в Михайловском.

Круг подозреваемых очерчен довольно четко. Исполнитель первостепенного значения для следствия не имеет. Дело вполне перспективное, только никто не хочет его возбуждать. Между тем это вопрос не Зинухова. Это вопрос государственный, и решать его следует на правительственном уровне. Выводы, сделанные в книге, могут послужить базой для начала расследования. Расследования, которое может иметь значительный общественный резонанс.

Одновременно достоянием общественности может стать неблагополучное положение дел, сложившееся в науке о жизни и творчестве Пушкина пушкинистике. Ни обилие издаваемых книг, ни специальные периодические пушкинские издания, существующие десятки лет, не могут скрыть факта застоя в российской науке о поэте. Понадобилось привлечь зарубежных пушкинистов. Так возникла книга Серены Витале "Пуговица Пушкина", в которой на основании сомнительных писем Дантеса к барону Луи Геккерну делается вывод об отсутствии заговора против Пушкина. Под громкие аплодисменты местных пушкинистов, на основании ксерокопированных документов автор пытается вывести барона Геккерна и барона Жоржа Дантеса из этого "дела".

Виновным получается, таким образом, сам Пушкин. Он жертва обстоятельств, плохого воспитания и излишнего темперамента.

Вера исследователей в точность рукописных материалов, особенно если речь идет об автографах Пушкина, поразительно велика. Найденные в Харькове копии писем А.С. Пушкина позволили подробнее изучить подлинность пушкинских автографов. Как сообщили мне эксперты-почерковеды, из трех, считавшихся безусловно написанных Пушкиным писем, представленных мною на экспертизу в виде сканированных копий, одно написано не Пушкиным, а в другом имеются вставки, вписанные иным почерком, но "под Пушкина".

Следует подумать о возможности фабрикации пушкинских автографов. На первый взгляд, письмо Пушкина к барону Геккерну от 26 марта 1837 года, найденное мною в Харькове, написано почерком А.С. Пушкина, но ученые уверяют, что это всего лишь копия.

Возникает вопрос: не фабриковались ли письма А.С. Пушкина уже при его жизни? Проще всего дать отрицательный ответ. Но он не уберет сомнений. Следует, может быть, пойти на тяжелую, гигантскую работу и сделать полную экспертизу всех пушкинских автографов, хранящихся в фондах Пушкинского Дома (ИРЛИ) и других хранилищах. Результатом такой работы могло бы стать полное издание всех пушкинских автографов, а также копий и подделок "под Пушкина".

Эта книга - первая попытка показать, что подлинная биография А.С. Пушкина ещё не написана.

Медовый месяц императора

Младшая дочь Александра Сергеевича Пушкина, Наталья Александровна, родилась 23 мая 1836 года. До дня рождения Пушкина оставалось три дня, до дня смерти поэта - девять месяцев.

Наталья Александровна отца не знала и помнить не могла.

Александр Сергеевич, очень любивший своих детей, к младшей дочери относился прохладно. В его письмах до 1836 года постоянно упоминаются дети. "У Маши прорезался зуб, а у Саши нет. Теперь за Сашкой дело", - пишет он 26 мая 1834 года. Ничего подобного не замечено в отношении младшей дочери. Только два раза говорит он о ней: в письме к матери жены, сообщая о рождении, и в письме к другу, П.В. Нащокину, 27 мая 1836 года. "Я приехал к себе на дачу, - пишет Пушкин, - 23-го в полночь, и на пороге узнал, что Наталья Николаевна благополучно родила дочь Наталью за несколько часов до моего приезда".