Михаил Серяков - Рюрик и мистика истинной власти

Как видим, Хварно дает своим обладателям не только силу, победу, царственный блеск, успех и удачу, счастье, множество добра, выносливость тела и продолжительность жизни, хорошее потомство, но и делает своих обладателей «отважными и мудрыми» царями, т. е. носителями именно тех качеств, которые являются неотъемлимыми чертами подлинного правителя в глазах жителей Древней Руси. В другом месте эта мистическая сущность прославляется следующим образом:

Как видим, оно не только самое славное, неуловимое, сильное и наиразящее, но и высшее средь созданий, т. е. самая высшая из всех ценностей, которыми в этом мире мог обладать человек. Именно таким было

Однако Хварно не только давало своему обладателю земную власть и многочисленные блага, но и играло в иранской мифологии явную космогоническую роль. Говоря о фравашах (душах умерших предков), Ахура-Мазда отмечает:

Эти же фраваши

Как видим, Хварно фравашей поддерживало не только все мироздание, включая небесные тела и Землю, но и зачатие и роды нового потомства, т. е. макрокосмос и микрокосмос. Следует также отметить связь этого начала с участью души человека после его смерти. Таджики считали, что если человек когда-нибудь зарезал барана с богоугодной целью, то на том свете баран подходил к мосту, ведущему в рай, и перевозил человека на себе. У туркмен также существует верование, что душа барана помогает душе человека пройти через мост, ведущий в рай [574]. B могильнике Карабель (Фергана) в двух погребениях обнаружен череп барана. В связи с культом барана у народов Средней Азии исследователи полагают, что здесь отразились зороастрийские представления о том, что фарн помогает душе, если были выполнены ритуальные предписания по принесению в жертву барана, перейти через мост Чинват. С учетом того, что баран в Авесте является восьмым воплощением Вэртрагна, изначальная связь данных представлений с Хварно является весьма вероятной.

Существует мнение о том, что концепция Хварно возникла у иранцев под влиянием религиозных представлений древнеближневосточных монархий и в силу этого не была свойственна другим индоевропейцам. Ошибочность его показывают общеиранский характер культа Хварно и то, что сама Авеста создавалась на востоке расселения иранских племен, где влияние указанных неиндоевропейских представлений было более слабым. Генетически родственные представления мы видим и у индоариев. С верховной властью теснее всего в ведийскую эпоху были связаны боги Индра и Варуна. Последнего создатели гимнов характеризовали так:

Вместе с Митрой о Варуне говорили: «Они достигли светоносной власти» (РВ I, 136, 3). Царь богов Индра описывался как «ярко блистающий» (РВ I, 2, 4), «обладающий мощным сиянием, мощной силой одаривать мужей» (РВ IV, 21, 2). Его просят:

В другом гимне мы видим отождествления блеска, счастья и власти:

Филологи отмечают, что санск. raj в РВ означало одновременно и «царить», и «сверкать» [575]. Этой же сверкающей эманацией обладал и царь в ведийскую эпоху. «Атхарваведа», еще один сборник священных гимнов той эпохи, содержит заговор на поставление царя, в котором с первых же строк говорится:

В заговоре на успех царя громовержца Индру просят:

В высшей степени показательно, что заговор «Атхарваведы» на восстановление царя сравнивает его именно с соколом: