Евгений Морозов - Эволюция сознания. Современная наука и древние учения

Древнегреческий философ Протагор из Абдер (V век до н. э.) считал, что «человек есть мера всех вещей в том, что они существуют, и в том, что они не существуют». Иначе говоря, если человек хочет, чтобы что-то существовало, то оно будет существовать, если не хочет – не будет. Мир будет таким, каким его желает видеть человек.

Впервые к проблеме реальности и объективности пространства и времени обратилась древнегреческая философская школа элеатов. Парменид (VI–V вв. до н. э.) понимал бытие как чистую позитивность, которое ничем не порождается и не может быть уничтожено. Учение Парменида изложено в его поэме «О природе». Этот философ считал чувства обманчивыми и рассматривал чувственные вещи как иллюзии. Неистинность мира повседневной жизни коренится в его противоречивости: ни о чем здесь нельзя решить, есть оно или не есть, но все всегда как-то и есть и не есть одновременно. Истина же требует решительного различения есть от не есть. Отсюда решающее суждение Парменида: есть либо бытие, либо небытие, третьего не дано. Бытие присуще настоящему, его нет ни в прошлом, ни в будущем. Философ полагал, что все, о чем говорят и думают, – существует. Парменид сформулировал парадокс о движении в покое: существует только сущее, а вне сущего ничего не существует, следовательно, невозможно никакие изменения, а сущее – нечто вечное, однородное и бесконечное в пространстве и во времени. Иначе говоря, поскольку человек может мыслить вещь в любое время, то все, что может быть мыслимо или высказано, должно существовать всегда, поскольку слова имеют постоянное значение. Парменид говорит, что поскольку мы можем вспоминать прошлое, то оно должно существовать и в настоящее время. [69] Рассел Б. История западной философии. СПб., 2001. С. 85–90.

Его последователь Зенон Элейский сформулировал так называемые апории:

1) Против множественности: если все состоит из многого, или если сущее реально делится на обособленные части, то каждая из этих частей оказывается зараз и бесконечно малой, и бесконечно великой; ибо имея вне себя бесконечное множество всех прочих частей, она составляет бесконечно малую частицу всего, но с другой стороны, слагаясь сама из бесконечного множества частиц (будучи делима до бесконечности), она представляет величину бесконечно большую. Так выходит, если признавать все частицы имеющими величину и делимыми; если же признать, что многое, т. е. частицы всего, не имеют никакой величины и потому неделимы, то выходит новое противоречие: все оказывается равным ничему. То, что не имеет величины, не может, присоединяясь к другому, его увеличивать (нуль не есть слагаемое); поэтому и все, состоящее из неделимых, лишенных величины, само не имеет никакой величины, или есть (материально) ничто.

2) Против движения. Чтобы пройти известное пространство, движущееся тело должно сперва пройти половину этого пространства, а для этого – сначала еще половину этой половины и т. д. до бесконечности, то есть оно никогда не тронется с места; на этом основании быстроногий Ахиллес никогда не может догнать медлительную черепаху. Другой аргумент: движущееся тело, например, летящая стрела, в каждый момент движения занимает определенное пространство, то есть находится в покое и, таким образом, все движение разлагается на моменты покоя, следовательно, представляет внутреннее противоречие (так как из нулей движения нельзя составить положительную величину).

Таким образом, Элейская школа впервые в истории философии выдвинула идею единого бытия, понимая его как непрерывное, неизменное, присутствующее в любом мельчайшем элементе действительности, исключающее множественность вещей и их движение.

Другой выдающийся древнегреческий мыслитель Платон писал, что когда он бывает здоров, то находит вино сладким, но когда бывает болен, то находит его кислым. Философ обратился к теории Протагора о том, что человек есть мера всех вещей. Поскольку свиньи и обезьяны также являются воспринимающими животными, то и они являются такой мерой (впрочем, этот аргумент отвергается как оскорбительный). Далее ставится вопрос о действительности восприятия в снах и в состоянии безумия.

В трактате «Государство» Платон сравнил человеческое существование с жизнью в пещере спиной к выходу, поэтому люди могут видеть не сами вещи, а лишь тени, отбрасываемые ими, и принимают эти тени за единственные реальности. На самом деле реальностью являются идеи вещей, которые душа вспоминает на основе своего духовного опыта. Платон утверждал, что подлинное бытие – это идеальное бытие. В идеальном мире существует не конкретная вещь, а ее абстрактное понятие, которое является неизменчивым, как и его свойства. Поэтому, лицезря новую вещь, мы видим ее не впервые, а «вспоминаем». Именно Платон сформулировал критерий, позволяющий правильно ориентироваться в мире чувственных данностей: «… не во впечатлениях заключается знание, а в умозаключениях о них, ибо, видимо, именно здесь можно схватить сущность и истину, там же – нет». Ни ощущения, ни правильные мнения, ни объяснения их не дают еще знания как такового, хотя и необходимы для подступа к нему. Над ними стоит рассудочная (дискурсивная) способность, а ее превосходит созерцающий подлинное бытие ум. Этой иерархии познавательных способностей соответствуют: имя, словесное определение, мысленный образ вещи, или ее идея, независимое от нас бытие которой мы изначально предполагаем. [70] Там же. С. 201–211.

Проблема соотношения субъекта и объекта не была забыта и в Средние века. Французский мыслитель Пьер Абеляр (1079–1142) был одним из крупнейших философов того времени, и особый интерес у него вызывала проблема универсалий. Эта проблема представляется очень важной и, поэтому, остановимся на ней подробнее.

Спор об универсалиях, то есть общих понятиях, в средневековой схоластической философии сводился к вопросу, существуют ли они «до вещей», как их вечные идеальные прообразы (платонизм, крайний реализм), «в вещах» (аристотелизм, умеренный реализм), «после вещей» в человеческом мышлении (номинализм, концептуализм). Реалисты утверждали, что универсалии существуют реально и независимо от сознания. Номиналисты, наоборот, отрицали реальное существование общих понятий, считая их лишь именами (лат. потеп – имя), словесными обозначениями, относимыми ко множеству сходных единичных вещей или чисто мыслительными образованиями, существующими в уме человека

Абеляр занял промежуточную между реализмом и номинализмом позицию, получившую название «концептуализма». Он рассматривал универсалии как умственные концепции, которые не существуют отдельно от предметов, но которые в то же время не просто произвольные имена. «Универсалия», такая, например как «лошадь», реальна, это не просто слово, однако она не может существовать отдельно от реальных лошадей. В понимании Абеляра «универсалии» предшествуют конкретным вещам. Бог имел идею лошади, прежде чем начал творение, и эта идея присутствует в каждой конкретной лошади. Вскоре эта точка зрения стала преобладающей. [71] Неретина С., Огурцов Л. Пути к универсалиям. СПб., 2006. С. 431–489.