Сборник статей - Гуманитарное знание. Выпуск 14

Уильям Вордсворт, как и все представители романтизма, является поэтом человека и природы, которого справедливо считают мастером пейзажа. По его мнению, поэт должен рассматривать и показывать природу не с точки зрения убежища от обязательств для человека, а как источник вдохновения и поддержки. Всепоглощающей была и любовь поэта к людям. Он считал себя продолжателем традиций Дж. Чосера, У. Шекспира и Д. Мильтона.

Хотя поэты принадлежат к различным литературным течениям: классицизму и романтизму, их стихотворения о своих столицах имеют много общего. В частности, в произведении Державина мы видим Петербург центром западноевропейской культуры в России. Прежние устои уступают место новой, всепоглощающей, чужой культуре, которая так пришлась ко двору.

Сонет английского поэта был написан под впечатлением утреннего лондонского пейзажа, когда Вордсворт, вместе со своей сестрой Дороти, направлялся во Францию, пересекая Вестминстерский мост. Из первых двух строк сонета становится понятно, что для автора вид центра Лондона является самым прекрасным и каждый, кто пересекает мост без восхищения и восторга этим городом является бездуховным человеком:

(Здесь и далее перевод В. Левика [2, с. 152])

Примечательным является тот факт, что державинский Петербург описывается в темное время, одушевляя ночное светило:

а Лондон восхваляется при первых утренних солнечных лучах:

У Державина столица уже спала, а у Вордсворта она еще не проснулась. Все вокруг кажется спокойным и безмолвным. У Державина это также подчеркивается практическим отсутствием буквы «р», что делает описание более мелодичным.

Таким образом, при сравнении этих двух двустиший можно предположить, что Петербург выступает тенью Лондона, его обратной стороной. Город, который прекрасен как в ночные, так и в утренние часы. Описание Петербурга, атмосферы, царящей здесь, более романтично и лирично, об этом свидетельствуют следующие державинские строки:

В раме окна, как будто в картинной рамке, перед взором читателя открывается чудесный пейзаж: луна, медленно плывущая по темно-голубому бархатному небу, которая таинственным светом наполняет комнату и рисует узоры – отражения. Соединяясь с лунными лучами, лаковое покрытие пола создает иллюзию «златых стекол».

Державин творил в период классицизма, но в своем творчестве он выходит за пределы времени и одой «Видение мурзы» открывает дорогу всем русским поэтам в век романтизма. Еще никто из русских поэтов не писал так, как Державин, в его произведениях впервые риторику стала заменять поэзия.

В своей работе «К интерпретации пушкинской оды «Вольность»: «Самовластительный злодей» и самовластный народ», Е.А. Вильк подчеркивает, что именно в этом произведении Г.Р. Державин впервые разработал «мотив видения поэту в ночном Петербурге, с характерным противопоставлением спящих беззаботным сном окружающих и бессонного поэта, с эскизным пейзажем города» [1, с. 121]. Мы видим, что Петербург представлен дремлющим, окутанным мглой «Петрополем с башнями» и сверкающей волной Невы. Как мы знаем, в формировании образа любого города главную роль играет его архитектура. Читая строки английского поэта Вордсворта о Лондоне, невольно перед глазами встает образ Петербурга того времени с его гранитными набережными, великолепными дворцами и церквями:

То же мы можем сказать и о державинских строках:

Оба автора делают акцент на спокойствии рек. Нева спокойно и умиротворенно мелькает, отражая лунный свет в своих серых водах, а Темза привольно течет между берегами и под мостом, на котором стоит автор:

Говоря о главной водной артерии Лондона, течение которой также неспешно, как и все в ранние утренние часы, Вордсворт испытывает любовь и уважение ко всей природе, окружающей его, являясь поэтом – представителем «озерной школы», он одушевляет Темзу, дома, которые кажутся спящими. Лондон для него, как и Петербург для Державина – живое спящее существо.

Восклицание «Dear God!» с ударением на оба слова, а затем пауза, говорят о самых глубоких эмоциональных чувствах поэта, наблюдающего картину видоизмененного города, обычно переполненного людьми:

Город как будто неживой, не выполняющий своего предназначения. Он погружен в крепкий сон, а его сердце, олицетворяющее центр, не бьется. Люди заставляют город меняться, приводят его в движение, но в данный момент он является частью живой природы, органично вписанный в ее структуру. Тоже мы видим и у Державина:

Как мы видим, несмотря на разницу течений, к которым принадлежали Державин и Вордсворт, их произведения, отражающие образ родных столиц стирают рамки литературных направлений. Хотя сонет, сочиненный на Вестминстерском мосту был написан на 18 лет позже, общие городские черты и любовь к городу остаются неизменными во все времена. Явными также становятся и общность городов, их сходство и атмосфера. Во времена Державина русская культура мыслила той же системой образов, что и английская. Это в очередной раз доказывает, что Петербург уже тогда являлся центром европейской культуры в России.

1. Вильк, Е.А. К интерпретации пушкинской оды «Вольность»: «самовластительный злодей» и самовластный народ. Пушкин: Исследования и материалы / РАН. Ин-т рус. лит. (Пушкинский Дом). – СПб.: Наука, 2004. – Т. XVI/XVII. – 484–485 с.