Ася Энтова - Осознавая время. Сборник эссе

Место главенствующей национальной идеологии на сегодня свободно: многочисленные «измы» схлынули вместе с модой на рационализм, а религиозные люди не утруждают себя выработкой идеологии – этой подпорки рационалистического мировоззрения.

Какие пути выберет для себя ощущение национального единства, какие цели и задачи смогут нас объединить, какие новые формы примет наша старая традиция – все это не предсказуемо. Но можно надеяться, что и те, кто верят в Того, Кто нас избрал и заключил с нами завет, и те, кто вместе с Ренаном считают, что единственная основа нации – это рациональный «ежедневный плебисцит», найдут свою нишу в русле древней традиции «Ахават Исраэль» – любви к своему народу.

Античные греки и древние евреи – эти два народа оказали решающее влияние на формирование современной западной цивилизации. Поэтому в процессе самоанализа мы вновь и вновь возвращаемся к этим двум древним культурам – одной ископаемой, другой существующей и поныне.

Давно стало трюизмом сравнение греков как народа эстетики с евреями как народом этики. Провозглашая, что «красота спасет мир», герой Достоевского только повторил этот тезис вслед за Платоном, утверждавшим, что следует обустроить наш мир в соответствии с красотой абсолютных образов мира идей, в том числе идей моральных (в другом случае этот герой соединял «красоту и молитву»). Известно и сравнение кругового, циклически повторяющегося античного времени с его ожиданием возврата в изначально наилучший «золотой век» с вектором времени библейского, направленным от момента сотворения мира к моменту прихода Мессии 32 32 Например, в статьях израильского культуролога Майи Каганской присутствуют образы «кольцо античного времени» и «стрела, оперенная смыслом, времени христианского». . Нетривиальная связь этих основных отличий восприятия мира двумя древними культурами является одной из тем, рассматриваемых в исследовании Ханны Арендт «Vita activa, или О деятельной жизни» 33 33 Ханна Арендт «Vita activa, или О деятельной жизни», изд-во «Алетейа», Санкт-Петербург, 2000 г. .

Арендт определяет отношение ко времени у греков как стремление к бессмертию , у евреев – к вечности . Бессмертие античности принципиально отличалось от вечности современных им восточных богов. Классические античные боги, строго говоря, не являлись вечными. Вечность предполагает существование другой, неизменной реальности, а греческие боги жили здесь, в этом мире и вновь и вновь ссорились и мирились или даже уничтожали друг друга.

Этот мир был не вечным, но бессмертным. Природа каждый год умирала и оживала, звери и птицы умирали как особи, но продолжали свой род. Так же и человек как биологический вид был бессмертен. Но к этому времени уже родилось представление об уникальности человеческой личности – провозвестник современного западного индивидуализма. И античные философы, и потомки бунтаря Авраама уже осознали неповторимость каждой рожденной на свет человеческой души. Конечно, это был еще не современный индивидуализм, а скорее ощущение выделенности человека из безличных и внеморальных природных законов и связи с трансцендентными ценностями 34 34 Спор об определении индивидуализма греческой культуры см., например, в книге Ю. В. Андреев «Цена свободы и гармонии. Несколько штрихов к портрету греческой цивилизации» СПб.: Гос. Эрмитаж; Алетейя, 1998. Глава 5. Рождение личности. http://gumilevica.kulichki.net/AUV/auv1.htm . Античный человек, обретший такое понимание, но не обретший личного бессмертия 35 35 Существование души в подземном царстве не было особо радостным. Понятие о языческом рае возникает позднее. , мучительно переживал разлад двух своих ипостасей – природно-родовой и личностно-индивидуальной. Природную родовую сущность человека поддерживал каждодневный труд занятых в домашнем хозяйстве рабов и женщин, осуществляющих продолжение рода. Работа по обеспечению физического, животного существования считалась необходимой, но не достаточной для свободного человека, она не давала ему возможности проявить то, что отличает человека от животного. «Человек – животное политическое», – писал Аристотель, понимая под этим, что истинно человеческое проявляет себя только в специально организованном сообществе – в полисе, который, переживая отдельных людей, сохраняет традиции и память и в некотором смысле так же бессмертен, как боги. Для свободного человека, ведущего достойную деятельность на агоре греческого полиса, зависть к бессмертным богам и героям не была поэтической метафорой – это было повседневное чувство.

Проф. Лосев 36 36 А. Ф. Лосев «Античная философия истории», «Наука», Москва, 1977. описывает этот феномен как переход от мифологической и эпосо-героической эпохи, когда человек был неразрывно связан со своим родом и, через него, со всем мирозданием к эпохе классического греческого полиса, когда свободные индивиды осознанно объединялись в полисе для «лучшей жизни», то есть жизни общественно-политической.

Если в мифологическую эпоху время воспринималось как нечто естественно-природное и неотделимое от мироздания богов и людей и их поступков, то уже в эпоху героического эпоса время стало восприниматься как препятствие для героя, которое иногда требуется преодолеть. А в эпоху полиса оформилось отношение ко времени как к всесметающему потоку, приносящему иногда случайное несчастье, иногда заслуженную кару, но всегда разрушение людских дел и забвение. Победить это время и заслужить бессмертие, как у богов, герой мог только своими выдающимися деяниями, выделяющими его из безличного людского рода и навечно запечатлевающимися в памяти потомков, еще более продолжительной, чем тот или иной полис. Память запечатлевала все выдающиеся деяния: добрые или злые, полезные обществу или нет 37 37 Фукидид цитирует слова надгробной речи Перикла о том, что слава Афин зиждется на памяти о добрых и злых делах афинян. Там же говорится о том, что полис гарантирует непреходящую память всем деяниям, достойным бессмертия. . Именно такое отношение породило феномен Герострата.

В эпоху классического греческого полиса человеческое бессмертие воспринималось только как существование в памяти, как бессмертие великих деяний, передаваемых риторами из поколения в поколение 38 38 Гераклит подчеркивал, что «лучшие из людей непреходящую славу предпочитают смертным вещам». . Возможны споры о том, способствовало ли такое понимание бессмертия возникновению агонального, то есть соревновательного духа, которым отличались древние греки 39 39 «Добродетель, честь, слава и благородство происхождения с самого начала помещаются внутри круга состязания, то есть в круге игры», – пишет о греках Йохан Хейзинга в своей знаменитой книге «Homo Ludens». или, наоборот, само является его порождением. «Всегда быть первым и преобладать над остальными», – утверждается в «Илиаде». Выделиться на поле брани, хотя бы и ценой смерти – вот что отличало свободного человека от раба, предпочитающего смерти плен и рабское существование. Общественная жизнь античного полиса – знаменитая античная демократия в теории имела своей целью не привычные сегодня взаимовыгодную свободу общества предпринимателей или всеобщее согласие общества потребителей. Полис собирал на агоре свободных людей, отвлекшихся от домашней заботы только о своих природных нуждах.