Коллектив авторов - Проблемные регионы ресурсного типа. Азиатская часть России

Мы попытались оценить экономические последствия постепенного «свертывания» ресурсной части производственного комплекса АР, усиления его экспортной ориентации и переориентации перерабатывающего комплекса ЕРУ на импортные ресурсы. Последние могут оказаться дешевле (на сегодняшний день) сибирских прежде всего из – за высокой доли транспортных расходов.

В качестве инструментария использовалась 15-региональная межотраслевая оптимизационная модель в разрезе 30 отраслей. Прогноз строился на период 2001–2006 гг. Последовательность вариантов формировалась как имитация возможных последовательных реакций отдельных частей экономики страны и мирового рынка, принятых в качестве «субъектов» рыночных отношений, на те или иные изменения экономических взаимоотношений внутри России (табл. 2.1).

В дальнейшем показатели по всем вариантам даются в их отношении к показателям базового варианта (принятыми за 100 %), предполагающего рост экономики России за период в среднем 5 % в год с дифференцированными значениями по регионам от 3 до 8 %.

Таблица 2.1 Характеристика вариантов расчетов по содержанию мероприятий экономической политики

Вариант 1 – «Распад единого экономического пространства». Результат получился ожидаемый: ситуация сравнима с положением, предшествующим крушению СССР. Примем допущение, что распределение конечного потребления регулируется государством с помощью, например, бюджетных и других финансовых механизмов пропорционально численности занятых в регионах России. Величина среднего по России падения уровня конечного потребления составит по расчетам к 2006 г. порядка 10 %. При этом валовая продукция может сохраниться практически на прежнем уровне – потеря в целом по России менее 2 %, а по отдельным регионам она даже может возрасти (но также незначительно, см. табл. 2.2). Такой результат является неожиданным с позиций отраслевого анализа, когда за ростом производства всегда следует рост доходов. Межотраслевой межрегиональный подход «улавливает» ситуацию, когда рост производства в отдельных регионах связан с переходом на менее эффективные с точки зрения затратных характеристик технологии при замыкании региональных рынков. Рост затрат вызывает рост производства, но реальные доходы падают и т. д.

Таблица 2.2. Изменение уровня конечного потребления и производственной структуры в регионах России по некоторым важнейшим [6] Важность определяется по степени зависимости объемов производства от изменения условий интеграционных связей между регионами ЕРУ и АР. отраслям (вариант 1), %

Так, при сокращении сельскохозяйственного производства в ЕРУ, оно возрастает почти во всех регионах АР. Наибольшее сокращение в других отраслях производства, вероятно, произойдет в Алтайском крае – 8 %, Иркутской и Томской областях – по 5 %, Кемеровской области – 4 %, Красноярском крае – 3,5 %. Из отраслей скорее всего сокращение коснется целлюлозно-бумажной промышленности (на 18 % в целом по Сибири), угольной отрасли (13 % – только в одном Кузбассе), черной металлургии (до 5 %). Увеличится безработица в Красноярском крае и Иркутской области – как следствие сокращения спроса на сырьевые ресурсы. Существенного падения занятости на Урале и в европейской части России не ожидается, но эффективность живого труда по показателю конечного потребления существенно снизится. Отметим, правда, что этот вариант, как и другие последующие, неявно предполагает возможность моментального перехода работников сокращающихся отраслей в другие – растущие. Однако, учитывая наличие некоторого количества незанятых трудовых ресурсов и недозагрузку мощностей ранее «замороженных» производств, такое допущение нельзя считать сильным. В целом при ухудшении связей между ЕРУ и АР экономика России становится более «самоедской» – производство работает в большей степени «на себя», чем на конечное потребление, причем во всех регионах.

Регионы существенно отличаются по возможностям адаптации к таким изменениям межрегиональных связей. Прежде всего, это относится к тем регионам, где зарегистрированы центральные офисы крупнейших компаний, фактически владеющих сибирскими ресурсами и некоторыми последующими стадиями их переработки. Для сохранения работоспособности европейских (российских) перерабатывающих предприятий эти компании найдут возможность покупки ресурсов на мировых рынках (скорее всего западного направления – Африка, Латинская Америка, Канада). Средства, высвободившиеся в результате свертывания деятельности сибирских «неэффективных» предприятий, будут переброшены на аналогичные зарубежные предприятия. Весьма вероятно, что компании при этом выиграют в финансовом отношении, а заботу о новых безработных в Сибири возьмет (если будут средства в условиях сокращающего бюджета) на себя государство, что для транснациональных компаний в общем-то безразлично. Этот тезис подтверждается исследованиями ряда зарубежных ученых.

Так, например, Д. Смит, исследуя закономерности формирования и влияние деятельности ТНК на региональное развитие, отмечал, что попытки государства вмешаться на местном или региональном уровнях в деятельность ТНК и достичь целей благосостояния местного населения, сталкиваются с неодолимой проблемой: мультинациональные фирмы не интересуются данным пространственным уровнем [Смит, 1978]. С ним соглашается другой английский эконом-географ Ф. Гамильтон, констатируя факт, что конечная цель капиталистической фирмы – получение прибыли, а не достижение национальных, региональных или других неэкономических целей [Гамильтон, 1978]. Исследователи проблем регионального развития на Западе уже давно пришли к выводу, что решение многих вопросов территориального разделения труда нередко вызывает необходимость вмешательства «государственного механизма по предотвращению разрушения социального согласия» [Савей, 1976]. Аналогичный вывод делается и при исследовании проблем переориентации частных фирм (тем более многонациональных) на другие регионы и, как следствие этого, резкий рост безработицы в оставляемом регионе [Бредбери, 1982]. Не менее остро проблема развития отдельных регионов стоит и в развивающихся странах. «Географическая справедливость» в распределении инвестиций по всему региону для достижения максимальной эффективности для населения предполагает обеспечить «по возможности справедливую занятость, мобилизуя ресурсы на большую мобильность населения» [Буасье, 1976]. При этом четко осознается, что противоречие «эффективность-справедливость» может быть разрешено только при вмешательстве государственных органов управления.