В. Ростовский - Патриотизм и военно-патриотические традиции России

Если человек не стремится устранить эту несправедливость, то, по мнению Радищева, он нарушает не только естественные, но и божественные законы. Таких Радищев сурово осуждает как святотатцев, «кои препятствуют праведному человеческому стремлению к совершенствованию себя» 126. Критика ведется им не только с моральных позиций. Радищев со всей определенностью доказывает, что свободный человек, стремящийся реализовать свои способности на поприще служения отечеству и заслужить моральное одобрение окружающих, способствует тем самым достижению общественного блага. Подобные устремления образуют одну из «главнейших пружин всех величайших в свете произведений» 127.

Другой критерий истинного сына отечества – «благонравие». Под ним Радищевым понимается моральный и нравственный облик патриота. Он определяет ряд нравственных черт и ориентиров, без которых невозможно подлинное служение отечеству.

Прежде всего, патриоту в своих поступках необходимо исходить из внутренних побуждений собственной совести, а не указаний вышестоящего начальства. «Сим да начинает украшать он величественное наименование сына отечества, монархии. Он для сего должен почитать свою совесть…» 128.

Именно нравственность является ведущим ориентиром в побуждениях и деятельности патриота. В свою очередь, нравственность патриота основывается, по мнению Радищева, на последовательном гуманизме. Им выделяются такие признаки гуманизма, как любовь к ближним – «соотичам»; стремление к сохранению и упрочению единства и стабильности общества – «целость и спокойствие своих соотичей»; нравственная и практическая поддержка людей, попавших в полосу бед и невзгод – «подает благие советы и наставления, помогает несчастным»; ориентация именно на высокие образцы и стандарты личного поведения – «скорее согласиться погибнуть и исчезнуть, нежели подать собою другим пример неблагонравия»; стойкость, мужество и самопожертвование в преодолении трудностей и ликвидации опасностей для отечества – «преодолевать все препятствия… ежели уверен в том, что смерть его принесет крепость и славу отечеству, то не страшиться пожертвовать жизнию» 129. Что же касается общественного признания заслуг, то это не является ведущим мотивом деятельности патриота, а выступает лишь следствием реализации моральных и нравственных качеств личности патриота.

Третьим критерием личности патриота является такое качество, как «благородство». Трактовка этого понятия Радищевым сразу же обнаруживает последовательный демократизм его политического мировоззрения. Нет и малейшего признака толкования благородства как сословного качества привилегированных слоев. Между тем этимологически термин «благородство» имеет своей первоосновой «благое рождение», т.е. рождение в знатной семье. Отсутствует также указание на более позднюю трактовку этого понятия в Новое время, когда под «благородством» стали пониматься не прирожденные моральные качества высших классов, а индивидуальные свойства личности, возвышающие её над «толпой» простолюдинов. Для Радищева «благородство» личности патриота заключается в высоких мотивах его деятельности на благо отечества. Мерилом истинного служения отечеству являются далеко не все действия и поступки, связанные с интересами отечества. Он вводит понятие «добродетели», которое позволяет ему отличить подлинный патриотизм от мнимого. Понятие «добродетели» как антипода порока и положительной характеристики моральных качеств личности патриота дает возможность Радищеву избежать противопоставления служения отечеству и человечеству. «Истинное благородство, – утверждает Радищев, – есть добродетельные поступки, ожитворяемые истиною честию, которая не инде находится, как в беспрерывном благотворении роду человеческому, а преимущественно своим соотечественникам, воздавая каждому по достоинству и по предписуемым законам естества и народоправления» 130.

Радищев, определив важнейшие нравственные черты личности патриота, в то же время считает необходимым формирование специальной воспитательной программы, поскольку «сии качества сына отечества, и хотя всяк сроден иметь оные, но не могут, однакож, не быть не чисты, смешаны, темны, запутаны, без надлежащего воспитания и просвещения» 131. Его воспитательная программа имеет комплексный и в то же время целостный характер. Он выделяет специальное направление в воспитательной работе, которое он определяет как формирование «любви к отечеству». Но это направление у него тесно связано с выработкой передового мировоззрения трудовым, нравственным, этическим и эстетическим воспитанием 132. Только в этом случае можно успешно решать задачи воспитания истинных сынов отечества.

Другим выдающимся представителем русского дворянского Просвещения является Д.И. Фонвизин. В историю просветительного движения он вошел, прежде всего, как писатель-сатирик, автор комедий «Бригадир» и «Недоросль». Однако в его творческом наследии существует и чисто политический трактат «Рассуждение о непременных государственных законах», представляющий несомненный интерес в контексте данного исследования. И хотя это произведение разделило участь неизданных при жизни автора текстов, но, по постановке и характеру обсуждения проблем, оно примыкает к лагерю передовой русской просветительной литературы и передает интеллектуальную атмосферу эпохи.

В центре внимания Фонвизина проблема верховной власти и её пределов, социальные основы российской государственности, значение правовой базы, взаимоотношения властных и подвластных.

Исходная посылка Фонвизина о назначении верховной власти в лице самодержавного монарха – это благо подданных или общее благо. Известно, что понятие «благо» принадлежит к наиболее широким и абстрактным в этике. Но в рамках политической науки оно приобретает более четкие очертания с точки зрения содержания и объема понятия «блага». Это становится возможным потому, что оно связывается с понятием власти и её легитимности. В этом смысле благом являются те мероприятия власти, которые в своем практическом преломлении имеют несомненную положительную ценность для населения и оценивается последним как «добро».

Проблема, которую решает Фонвизин, – это не власть как таковая, а ничем неограниченная власть, выражающаяся в произвол и насилие, и способная обернуться для подданных не добром, а злом. Вот почему, по мнению Фонвизина, просвещенный монарх «не может равным образом ознаменовать ни могущества, ни достоинства своего иначе, как постановя в государстве своем правила непреложные, основанные на благе общем и которых не мог нарушать сам, не престав быть достойным государем» 133.