В. Ростовский - Патриотизм и военно-патриотические традиции России

Наконец последний критерий патриотизма Фельбигер усматривает в практическом преломлении «повиновения», которое должно быть «охотным». Но и здесь он дистанцируется от таких слагаемых успешной деятельности, как сознательность, самостоятельность, инициатива. По его мнению, «охоту свою служить государству» сын Отечества должен являть «не по собственному разсуждению, и произволению… но должен поступать по тому, как правительство от него требует; требуемое же обязан он во всяких обстоятельствах охотно исполнять» 97.

Критерии патриотизма в трактовке Фельбигера, несомненно, имеют мало общего с этим явлением. Если под патриотизмом понимается сознательное служение морально-автономного индивида Отечеству, то у него это повиновение властям всех уровней. Из всех многоплановых общественно-политических, исторических и этнокультурных элементов, образующих явление Отечества, он выделяет лишь вертикаль власти, отстаивая ее право на полную автономию и, в конечном счете, на произвол в отношении к подвластным. Ибо власть без обратного влияния со стороны тех, кто не входит в политическую элиту и различных форм социального контроля неизбежно перерождается в тиранию. Причем перспективы самой власти в долгосрочном плане выглядят достаточно проблематичными, поскольку она не получает импульса к дальнейшему изменению и развитию.

Заслуживает также отдельного рассмотрения глава «Чем долженствует являть любовь к Отечеству простой народ и мещане». Сама постановка вопроса о народе как носителе патриотизма, выглядит, на первый взгляд, чуть ли не революционной в свете традиции не только российской, но и европейской, которая заключается в том, что под патриотическими силами понимаются только представители высших классов. «Любовь к отечеству, – справедливо отмечает Фельбигер, – есть должность каждого члена государства, каждого подданного» 98.

На первом плане у него крестьянство, его патриотические обязанности, причем весьма обширные и взятые вне контекста российского крепостничества. Но подход к крестьянству у Фельбигера чисто утилитарный: крестьянству отводится важное место в экономике страны и в структуре населения, поскольку оно образует самую многочисленную социальную группу. Что же касается его статуса и престижа, то оно находятся в обратной зависимости к своему удельному весу в экономике и составе населения.

Никакого морального протеста или негодования у австрийского педагога это унизительное положение крестьянства не вызывает. « Простой народ, т.е. питающиеся хлебопашеством и рукоделием, – считает он, – составляют самую последнюю степень граждан государства» 99. Это «последняя степень» отнюдь не препятствует крестьянству «оказывать любовь к Отечеству» весьма разнообразно и продуктивно: «Когда избираются из них солдаты, защитники Отечества против внешних врагов, когда правительство повелевает земледельцам, или для помощи государству в нужде, или для снабжения пищею войска, уделять нечто от приобретенного земледелием, или привозить, или также держать постои» 100. Последняя обязанность явно российского происхождения. Выполняя основной объем патриотических обязанностей, крестьянство, – предупреждает австрийский педагог, – как и другой простой народ, может столкнуться с непониманием со стороны высших классов патриотической значимости их труда и службы на благо отечества. Но их должно утешать то обстоятельство, что государству доставляемые ими выгоды «весьма существенны» 101.

Более рациональными, на первый взгляд, выглядят рекомендации Фельбигера в отношении трудовых обязанностей крестьянства. Крестьянство, по его мнению, должно охотно трудиться не только на благо государства, но и «для доставления собственного себе пропитания» 102. При этом истинный сын Отечества не должен довольствоваться навыками труда, унаследованными от своих предшественников, но обязан «перенимать полезное других стран сколько возможно, и оное употреблять для блага своего Отечества, или насаждая и разводя в своей земле иностранныя произведения, или подражая, для пользы своей, образу земледелия соседей своих» 103. Подобные рекомендации, пожалуй, уместны лишь в отношении свободного крестьянства, обладающего частной собственностью на землю и средства производства. Но в отношении крепостных крестьян они столь же малопродуктивны, как и у рабовладельцев, пытавшихся внедрить некоторые технические новшества в сельскохозяйственное производство.

Все свои социальные симпатии и предпочтения Фельдбигер отдает «благородному сословию» т.е. дворянству, состоящему на гражданской и военной службе. Это сословие, по мнению Фельбигера, имеет несомненные преимущества перед простым народом, поскольку «им принадлежат высокия места в гражданском правлении и в войске, они суть ближайшие к особе монарха, следовательно, преимущественно ему ведомы, им употребляемы и действуют пред его очами: итак дворянство есть то состояние, которое наиболее для пользы отечества делать может и долженствует» 104.

Определение Фельбигером дворянства как главной патриотической силы общества основывается не только близостью этого сословия к фигуре монарха. Он обращается к аргументам исторического плана, раскрывающим причины обретения этим сословием высокого социального статуса в обществе. Дворянство, как считает Фельбигер, «есть собственно награждение великих и полезных действий, произведенных или самим благородным, или родителями и предками его, которыя должны быть чадам и внукам примером подражанию». Отсюда вытекают и моральные обязанности: дворяне «должны честным поведением сохранять полученное достоинство и не навлекать ни себе, ни потомству своему поношения подлыми поступками» 105.

Правда дворянство объединяет с другими социальными группами однотипный характер служения Отечеству. По мнению Фельбигера, дворяне «должны вообще являть, как и другие состояния, повиновение, усердие и любовь к Отечеству» 106. Однако существует и известная специфика исполнения патриотического долга дворянства. Она заключается в том, что «им принадлежат труднейшия должности ко исполнению; бодрость и постоянство должны в них несравненно больше и по мере важности возлагаемая на них службы. Деятельность дворянства должна показываема быть в труднейших обстоятельствах, в величайших опасностях, и даже там, где соединено лишение жизни» 107.

Политическая составляющая патриотического долга дворянства тождественна долгу подданных вообще. «Любовь к государю и непоколебимая к нему верность, – подчеркивает Фельбигер, – есть главнейший долг дворянина: он имеет больше случаев являть оныя, нежели люди других состояний, более отдаленные от особы монаршей» 108. В рамках такой парадигмы вопросы о благе Отечества, подлинных национальных интересах, содержании и направленности патриотической деятельности вообще не могут быть подняты, поскольку представляют прерогативу государя и его ближайшего окружения.