Татьяна Карасова - Израиль и США: Основные этапы становления стратегического партнерства 1948–2014

Вскоре после убийства Кеннеди в 1963 г. новый президент США Линдон Джонсон, заняв Белый дом, сказал израильскому дипломату: «Вы потеряли очень хорошего друга, но нашли еще лучшего» [179] Ben-David A . Lyndon Johnson – A Friend in Deed // Jerusalem Post. 10.09.2009 (http://lyndonjohnsonandisrael). . До сих пор многие израильтяне считают это заявление справедливым.

В мире шло продолжение «холодной войны», когда обе супердержавы – СССР и США – боролись за превосходство на мировой арене, а Ближний Восток был одним из регионов, где сталкивались их интересы. Методы руководства Джонсона резко отличались от стиля ведения дел его предшественника. Кеннеди предпочитал принимать ответственные внешнеполитические решения в ходе коллективных обсуждений со своим ближайшими помощниками из Совета национальной безопасности (так, например, в течение 13 дней вырабатывалось решение во время Кубинского кризиса). При Джонсоне Государственный департамент вновь занял ведущее место в определении международной стратегии Вашингтона. Джонсон не чувствовал особой симпатии по отношению к «парням Кеннеди», выпускникам престижных университетов восточного побережья США, занимавших ключевые позиции в Совете национальной безопасности. Он сократил участие данного учреждения в процессе принятия решений и, напротив, вновь упрочил статус Государственного департамента, мнение которого в израильском контексте не вполне совпадало с позицией предыдущего президента. В целом же новый глава Белого дома сохранил кадровый состав, предпочитая работать с высшим руководством, унаследованным от администрации Кеннеди – госсекретарем Д. Раском, секретарем Совета национальной безопасности Р. Макнамарой и советником по национальной безопасности М. Банди [180] Dallek R . Lone Star Rising: Lyndon Johnson and His Times. Vol. 1. 1908–1960. N.Y.: Oxford University Press, 1991. P. 77. . Как и при Кеннеди, глава ЦРУ Д. Раск продолжал отстаивать сохранение баланса отношений между США, Израилем и арабскими государствами. Он учитывал нефтяные интересы Америки в Ближневосточном регионе и считал, что стратегические задачи США требуют сохранения хороших отношений с арабами, что невозможно при однозначной поддержке Израиля. Это частично противоречило и позиции президента Джонсона [181] Ben-David A . Op. cit. .

В отличие от ближневосточной политики своего предшественника, который искал пути для сближения и сотрудничества с некоторыми арабскими государствами, «попавшими под советское влияние» (в особенности с Египтом), Джонсон вернулся в эпоху Эйзенхауэра и принял для себя модель двухполюсного конфронтационного противостояния на Ближнем Востоке [182] Бен-Цви А . США на Международной Арене ( Арцот ХаБрит базира хабейнлеумит ) Раанана: Открытый ун-т (Хауниверсита хаптуха), 2006 (на иврите). С. 118–119. . Поскольку, по его мнению, еще со времен правления президента Эйзенхауэра, несмотря на все усилия двух американских администраций, президент Насер продолжал связывать свою судьбу с коммунистическим блоком, Джонсон призвал своих сторонников избавиться от иллюзий и рассматривать Египет как «придаток Кремля». Египетское вмешательство в войну в Йемене, декларированная поддержка Насером коммунистического Китая, Кубы и Вьетконга, противодействие продвижению интересов Запада в Адене, Омане, на Кипре и в Ливии, военная помощь, предоставленная им войскам повстанцев при гражданской войне в Конго, и его ответственность за пожар в американском культурном центре и библиотеке в Каире в ноябре 1964 г. – все это воспринималось Джонсоном как доказательства антизападной, антиамериканской политики президента Египта. Администрация Джонсона значительно сократила объемы экономической помощи этой стране, и почва для оказания этой помощи сходила на нет. Последней каплей стала речь президента Насера, произнесенная 23 декабря 1964 г., в которой он предлагал всем, кто не желает смириться с действиями Египта, «испить воды Средиземного моря… и воды Красного моря» [183] Ben-Zvi A . Lyndon B. Johnson and the Politics of Arms Sales to Israel: In the Shadow of the Hawk. L.: Frank Cass, 2004. P. 29. . Джонсон даже взвешивал возможность полного приостановления экономической помощи Египту. В конечном счете, он решил воздержаться от этого шага из опасения, что замораживание помощи приведет к дополнительной радикализации египетской позиции. Экономическая помощь Египту предоставлялась теперь в урезанном масштабе и раз в год, а не раз в три года, как при Кеннеди. Усилилась критика действий Египта в американском Конгрессе.

Ухудшение отношений с Египтом дало толчок к активизации развития американо-израильских отношений. В год прихода Джонсона в Белый дом в израильском руководстве также произошли изменения: на смену несгибаемому Бен-Гуриону пришел Леви Эшкол, бывший министр финансов. Он был гораздо мягче и сговорчивее своего знаменитого предшественника. Американская команда надеялась, что новое правительство Эшкола будет более сговорчивым, чем непреклонный Бен-Гурион и его окружение. Эшкол-политик – ветеран левосионисткого движения, глава кабинета министров правящей коалиции лейбористских партий, получившей название Маарах (Маарах был создан в ноябре 1964 г. как союз партий МАПАЙ и Ахдут ха-Авода), был известен как принципиальный оппонент «диктаторских замашек» своего предшественника. Первое, что он сделал, придя к власти, – удалил из руководства МАПАЙ всех сторонников Бен-Гуриона – молодых энергичных политиков и военных. Из правящей партии ушли М. Даян, Ш. Перес, И. Альмоги и др. (Бен-Гурион в июне 1965 г. создал свою партию РАФИ – Рабочий список Израиля.) Сразу же изменился формат двусторонних отношений. Между администрацией Джонсона и правительством Эшкола наметилось некое идеологическое и концептуальное сближение.

Джонсон, по мнению многих специалистов, был приверженцем идеи «особых отношений» с Израилем, превратив ее во влиятельный компонент своей произраильской политики. По мере возрастания стратегической ценности Израиля усиливалась пропаганда общности американского и израильского исторического, культурного и идеологического наследия. В восприятии Джонсона арабский мир был все еще погружен в далекое прошлое и лишен каких-либо признаков модернизации и готовности формировать свое жизненное пространство в духе прогресса и технологических перемен. В то же время, в израильском динамично развивающемся обществе 36-й президент видел отражение наследия тех же ценностей, на базе которых была основана и построена американская нация.

Многие американские и израильские авторы описывают Джонсона как президента, который почитал евреев в качестве «избранного народа». Упоминается даже его прадедушка, ярый фундаменталист, который познакомил его с евангелической доктриной о значении еврейского народа и Святого Иерусалима для Второго пришествия Христа. Американцы-евангелисты считали поддержку евреев своей обязанностью. Президент постоянно подчеркивал сходство между израильским идеалом освоения пустыни и американским освоением пограничных областей, историческую необходимость постоянного преодоления вызовов враждебного окружения, к которому был непосредственно причастен в прошлом его родной штат Техас и т. д. [184] Spiegel S.L . The Other Arab-Israeli Conflict. Chicago: University of Chicago Press, 1985. P. 123. Возможно, это и так. Во всяком случае, накануне и в начале войны 1967 г., принимая в целом линию Госдепа на строгий нейтралитет в оценках ситуации и практически бездействуя, что иногда вело к большому разочарованию израильского руководства, президент всегда находил самые теплые слова о своем «особом отношении» к евреям и Израилю.