Станислав Борзых - Приматы с планеты Земля

Из этого с неизбежностью следует то, что мы интересны ему ровно настолько же, насколько и все остальные, и ничего выдающегося собой не представляем. Можно, конечно, изменить историю и постулировать то, что время от времени экспериментатор вмешивается в естественные процессы, посылая, скажем метеорит, увеличивая радиацию, вводя какие-то новые виды, созданные где-то в другом месте, и тогда нарратив становится интереснее и осмысленнее. И это само по себе крайне проблематично, если в принципе реально опровергнуть.

Есть, например, такой взгляд, согласно которому вся Вселенная возникла пять минут назад, и в нём тоже практически невозможно найти изъяны. Потому что и наши воспоминания, и нефть, и геологические разломы, и даже кости динозавров были созданы в один присест, а мы наивно думаем, что здесь разворачивались какие-то события, которые оставляли после себя следы, хотя на самом деле ничего такого не было. Между прочим, мы вообще способны говорить о том, что таких миров бесконечное множество и живут они мгновения или часы, постоянно появляясь и умирая, но нам, разумеется, это неизвестно.

В действительности такие воззрения просто возвращают Бога, но только в качестве фигуры в халате. Ни доказать, ни опровергнуть их нельзя. Впрочем, есть у них и слабости, которые, однако, в рамках подобных теорий таковыми не является. Во-первых, учитывая сложность и количество затрат всех видов, непонятно, зачем всё это было затевать. Если некое существо обладает столь колоссальными возможностями, ему гораздо проще прокрутить весь сценарий в своём разуме – кто-то обязательно скажет, что так оно и обстоит, а мы лишь представляем собой мыслительный эксперимент. Ясно, что мы не в курсе его намерений, а также того, что он считает удобным, нужным, правильным – если в принципе руководствуется или имеет такие категории – а потому не нам судить, как ему надо или хочется поступать, но всё-таки несколько странно видеть столь грандиозные усилия с сомнительными, прямо сказать, результатами.

Во-вторых, тот, кто способен проводить столь изощрённые эксперименты или симуляции, заинтересован, по всей видимости, именно в них самих, а не в их частных деталях, вроде нас и кого бы то ни было ещё. Повторюсь, весьма сомнительно, чтобы инопланетяне прилетали для того, чтобы помочь древним египтянам построить пирамиды хотя бы в силу того, что ничего взамен ни они, ни мы им дать не в состоянии, а то, что у нас имеется, вряд ли сколько-нибудь их волнует – и, кстати, есть сомнения в самой этой их способности, но об этом ниже. Если же они всё-таки хотят то, что мы можем им предоставить, то тогда они слабо отличаются от нас, и возникает вопрос уже о смысле их существования, который возвращает нас к бесконечной цепочке богов, стоящих один над другим, да и вообще делает их нами. Понятно, что их мотивация не поддаётся нашему разумению, но всё же по меньшей мере странно то, что они сподобились на затраты ради не слишком очевидных прибылей, если таковые вообще есть или были.

И, в-третьих, пожалуй, самое главное. Если и вправду есть экспериментатор, то несколько удивительно то, что он столь неуклюж и халатен. Потому что его создания слишком уж несуразны, криво слеплены и откровенно халтурны с точки зрения инженерной, т.е. сознательной или намеренной мысли. Если уж браться за дело, то играть свою роль на отлично, тем более что для этого есть все возможности, но обладая ими, выдавать такое – это полная нелепость. Все эти огрехи и явные провалы просто вопиют об отсутствии плана, а, значит, и того, кто его придумал.

Остаётся ещё один вариант, но он ничуть не утешает. Вполне вероятно, что мы являемся побочным продуктом какого-то опыта и не предполагались изначально, но в таком случае мы вновь остаёмся наедине с самими собой и сопряжёнными с этим поисками содержания и цели, которых тогда банально не существует. Как бы то ни было, но небеса молчат, а все эти спекуляции происходят исключительно в наших головах, что не может не наводить на мысль о том, что мы их просто выдумываем, и ничего такого в мире не существует, а делаем мы это для того, чтобы как-то скрасить и наполнить чем-то важным наше пребывание здесь и сейчас.

Конечно, всегда остаётся оговорка о том, что нам слишком многое неизвестно, и где-то есть то, что мы ищем, но после стольких лет поиска, после такого количества потраченных усилий, после всех выдвинутых, а затем опровергнутых гипотез становится не по себе. За всю историю не было предложено ничего такого, что бы убедило всех и каждого, а то, что мы имеем, настолько жалко и нелепо, что даже и не хочется обсуждать. В любом случае надо понимать, что смысла – настоящего, а не принятого на веру – тут не найти, а потому я перехожу к последней категории вещей, претендующих на этот статус, но сначала одно замечание.

Я отдаю себе отчёт в том, что объединяю столь разные и по содержанию, и по форме феномены в одну кучу, не особо утруждая себя тем, чтобы провести более чёткую и ясную классификацию. В своё оправдание замечу, что они всё-таки принадлежат одной и то же сфере нашего бытия. Мы разделяем их лишь потому, что так привыкли, а, кроме того, не желаем замечать их сходства. Впрочем, я надеюсь вы увидите, что я прав, а потому я приступаю.

В общем и целом, эти смыслы можно назвать социальными или культурными. Это и до боли знакомая и набившая уже не заживающую оскомину троица сын, дерево, дом, и такие же клишированные следы и что-то оставленное, и, разумеется, добрая память и известность в веках. Похожи они тем, что обосновываются в рамках определённых представлений, которые создаются той или иной группой, и вне её слабо, если хоть как-то оправданны, разумны или естественны. Тем не менее, это довольно сильный и крепкий бастион, который мне, правда, придётся разрушить. Начну с примера.

Очень многие люди живут ради своих детей. Это вполне нормально, потому что, вообще говоря, только этого от нас и требуют и наша природа, и сама эволюция. Но давайте снова будем честными. Ваш ребёнок – при обычном течении дел, без инцеста и других эксцессов, вроде измены и подлога – именно ваш – т.е. генетически – только наполовину. Внук – на четверть, правнук – на восьмую, праправнук – на шестнадцатую часть. В процентах это выглядит так – 50; 25; 12,5; 6,25 – прошу прощения за цифры, но они нужны для наглядности. Другими словами, ваши потомки не ваши на – 50; 75; 87,5; 93,75 процентов соответственно. Т.е., по сути, мои – и вообще любые – праправнуки – а ведь можно и продолжать – окажутся почти полностью чужими мне людьми, не имеющими со мной почти ничего общего – и, кстати, смогут заводить своих детей между собой, правда, в таком случае моего материала там окажется больше.

Я не пытаюсь никого ни в чём убедить и, уж конечно, ни на чём не настаиваю. Но числа не лгут и слишком откровенны, чтобы их игнорировать. Желая остаться в веках, мы лишь растворяемся в них без какого бы то ни было шанса на то, чтобы сохраниться в своих детях, не говоря уже о более дальних потомках. Это не плохо и не хорошо, но в свете именно осмысленности нашего существования не может не настораживать. Ладно, на это мне возразят, что ребёнок не является – только и исключительно – переносчиком моих генов, но ценен сам по себе, как отдельная личность со своими странностями, прихотями, склонностями, талантами, характером. Всё это так, но как станет ясно ниже, тоже, увы и преимущественно, бессодержательно и надуманно.