Борис Миркин - Что такое растительные сообщества

Формации в луговой растительности очень различны по своему экологическому и географическому ареалу. У видов, которые распространены в узком диапазоне условий среды, они могут быть достаточно информативными экологическими единицами. Например, формация лисохвоста вздутого объединяет луга влажных слабосолончаковатых почв, формация костра безостого — сообщества прирусловой части пойм, где обильно ежегодно отлагается наилок и т. д.

В то же время многие луговые виды (пырей ползучий, ячмень короткоострый), как и сосна лесная, имеют очень широкие экологические амплитуды, и тогда в их формацию попадают луга совершенно различной экологии. Экологическая необъятность многих луговых формаций породила уже почти тридцатилетний опыт улучшения их системы, причем привязанность к этим единицам у некоторых исследователей воистину достойна удивления. О естественности формации писал Е. М. Лавренко в 1982 г., а Г. П. Павлова в изданной в 1981 г. монографии о лугах Южной Сибири, ссылаясь на работы И. X. Блюменталя, продолжает наделять этот синтаксон всеми возможными добродетелями и утверждать, что формация — это филогенетическое единство со своеобразным типом биогеоценотического процесса. И все эти утверждения являются абсолютно беспочвенными и декларируются без каких-либо обоснований.

Некоторые исследователи (Е. П. Матвеева) стали дробить такие формации пополам и разные субформации относить к разным вышестоящим единицам. Однако такие "формациядробители", добиваясь экологической стройности, вступали в противоречие с правилами логики и даже просто здравого смысла. Получалась ситуация примерно такая, как если бы одну область отнесли сразу к двум союзным республикам или один колхоз — к двум административным районам. Дробителей формации, естественно, критиковали, но их оппоненты пытались, следуя правилам логики, целиком относить формации-великаны к соответствующим классам и тогда вступали в противоречие уже с требованиями экологии. Такой ситуации соответствует выражение "нос вытащил — хвост завяз".

Кроме экологической неопределенности, формации травяной растительности обладают и тем же недостатком, что и ассоциации: вследствие смены доминантов год от года меняется и формация, к которой нужно относить одно и то же сообщество. Тот же Л. М. Сапегин показал, что из 10 изученных им сообществ в течение пяти лет каждое побывало в нескольких формациях. Таким образом, формация в луговой растительности отличается от доминантной ассоциации только тем, что число формаций сравнительно невелико и получаемая система оказывается обозримой.

Приемлемые для лесной растительности подходы оказались негодными для классификации лугов (хотя это случилось лишь потому, что фитоценологи, естественно, стремятся к единой системе, в рамках которой можно рассматривать любую растительность). Однако это были еще только "цветочки", а "ягодки" нарушения правил типологической экстраполяции созрели лишь тогда, когда те же принципы были продвинуты вплоть до растительности пашен. Н. С. Камышев, М. В. Марков и А. А. Часовенная предложили выделять формации ржи и пшеницы (уже эти-то доминанты вообще имеют ареалы, определенные волей человека и экономической конъюнктурой, и никак не могут определять состава прочих видов, которые либо многолетники, удерживающиеся на разных фазах севооборота, либо однолетники с банком семян, состав которых определяется типом почвы) и ассоциации, подобные разнотравно-кукурузной и хвощово-пшеничной. Очевидно, что такие единицы носили чисто пародийный характер по отношению к лесным формациям и ассоциациям типа ельников, сосняков, сосняков-беломошников или ельников-черничников. Еще более пародийными выглядели высшие единицы такой системы, показывающие, что если Шенников использовал принципы Сукачева на лугах, то агрофитоценологи заимствовали принципы Шенникова для классификации пашенных сообществ.

Так, А. А. Часовенная в своем учебнике "Культурфитоценология", в частности, предлагала такие высшие единицы для классификации агрофитоценозов, как, например, группы агроформаций крупнозлаковых, крупнотравных, низкотравных и т. п. культур, повторяя известную классификацию лугов Шенникова, которая была предложена им в 1935 г.

Само собой разумеется, что "ягодки" были по вкусу далеко не всем, но значительная часть фитоценологов в эти годы отмахивалась от пашенной растительности, и она была отдана целиком на откуп Н. С. Камышеву, М. В. Маркову, А. А. Часовенной и их сравнительно немногочисленным ученикам. Литовского ботаника А. С. Станцявичуса, на одном из совещаний по агрофитоценологии выступившего против такого рода классификаций, попросту не стали слушать.

Об отношении к агрофитоценологии в эти годы может многое сказать такой эпизод. Однажды я встретил в Ботаническом саду, где расположен Ботанический институт им. Комарова, замечательного лесного геоботаника С. Я. Соколова, который до последних своих дней отличался редким чувством юмора. Сергей Яковлевич попросил проводить его (он жил тут же, на территории сада) и заодно рассказать о том новом, что сейчас делается в геоботанике. Последние годы жизни Соколов был связан с дендрологией.

Я сказал ему, что появилась новая наука — агрофитоценология, а далее произошел такой диалог.

— А что это такое?

— Наука о пашенных сообществах.

— А зачем это?

— Как зачем? Раньше говорили "поле пшеницы", а теперь говорим "пшеничная формация" или, еще точнее, "разнотравно-пшеничный агрофитоценоз".

— Спасибо, милый, что подсказал. А то я, старый, приеду в колхоз, да и ляпну перед колхозниками, что это поле пшеницы, а они, глядишь, и засмеют меня.

Самым резким критиком доминантной системы применительно к классификации лугов был Л. Г. Раменский (до тех классификаций агросообществ, которые построила А. А. Часовенная, Раменский не дожил и не смог обрушить на них свой яркий дар остроумной полемики). В фундаментальной монографии "Введение в комплексное почвенно-геоботаническое исследование земель" в 1938 г. Раменский писал: "Обычный шаблонный путь геоботаников таков: идя по линии наименьшего сопротивления, группируют фитоценозы в ассоциации, характеризуемые грубым соотношением 2-4 господствующих видов растений. Отдельные списки, вошедшие в эти формальные группы, всегда значительно отличаются друг от друга, исследователь просто отмахивается от этого досадного обстоятельства, зачисляя все виды, свойственные малому числу ценозов, в случайные... В дальнейшем ассоциации также в значительной мере формально, по господствующим растениям объединяются в группы ассоциаций, в формации и т. д." (с. 255).

В 1952 г. в одной из своих последних статей Л. Г. Раменский посвящает этому вопросу специальный раздел — "Недостаточность доминантов для определения ассоциации", а в разделе "Основания систематизации биогеоценозов" пишет: "В повседневной практике геоботанических исследований принято обобщение конкретных ценозов в "ассоциации" по признаку преобладания 1-4 видов растений. Выделенные таким образом ассоциации становятся основными кирпичиками построения классификации. Ассоциации охотно наделяются возможными добродетелями — их филогенетической древностью, определенной структурой, тесной связью с условиями среды... Доминанты — слишком узкая база для формирования основных единиц растительности".