Николай Шмелев - Истоки. Авансы и долги

Сейчас, когда постепенно рассеивается туман, покрывавший долгое время важнейшие периоды развития биологии и истории, кибернетики и генетики, хочется надеяться, что будет написана и правдивая, полная история отечественной экономической мысли. А если уж говорить, кто у кого в долгу, то, наверное, плановики и работники разных «аппаратов» перед учеными-экономистами. Кто свел на нет в свое время экономическую реформу 1965 года, кто подрубил на корню щекинский метод, да мало ли примеров? Даже тогда, когда хорошие решения принимались «наверху», они неизменно выхолащивались, спускаясь по ступенькам бюрократической пирамиды, так что если и доходили до предприятий и организаций, то в крайне урезанном виде.

Еще в 1961 году, например, вышло постановление Совмина о переводе на хозрасчет отраслевых научно-исследовательских организаций — главного сектора нашей науки, в котором занято сейчас около 700 тысяч человек, то есть почти половина всех научных работников. Прошло четверть века — огромный срок, за который молодые папы успели стать дедушками. Было принято еще 70 (!) всевозможных положений и инструкций по «развитию и углублению хозрасчета» — о создании в НИИ фондов экономического стимулирования, о расширении прав руководителей и т. д., — но по существу ничего не изменилось. Сейчас мы снова говорим, что хозрасчет в отраслевой науке остается формальным, что его надо сделать реальным, а те, кто знаком с проблемой, знают, что до сих пор просто не выполнено то, самое первое постановление четвертьвековой давности. Более 25 лет хорошие идеи «гуляют» по инстанциям, признаются интересными, нужными и полезными, но никак не могут воплотиться в повседневную хозяйственную жизнь.

А с каким трудом идет уже в наши дни создание кооперативов, индивидуальных предприятий, совместных фирм с участием зарубежных партнеров! То и дело все упирается в какие-то древние инструкции, запрещающие, скажем, регистрировать грузовые автомобили, принадлежащие частным лицам и кооперативам, обращать средства на безналичных счетах в наличные деньги, применять при аттестации продукции международные стандарты вместо отечественных ГОСТов. Инструкции эти «никто не отменял», а толковать их зачастую можно и так и этак.

В прошлом году планировалось, что госзаказ будет охватывать только 50–70 процентов продукции предприятий обрабатывающей промышленности. На деле же в целом по промышленности на госзаказ пришлось 82 процента производства. В ряде случаев министерства продолжают планировать даже внутризаводской оборот, то есть изделия, производимые для собственного потребления, а не для поставок на сторону. В госзаказ включили даже товары народного потребления и бытовые услуги населению на том основании, что надо якобы обеспечить баланс денежных доходов и расходов. Этот аргумент звучит прямо-таки как насмешка: будто раньше удавалось в плановом порядке состыковать спрос и предложение, денежные доходы и расходы населения…

Все это лишний раз свидетельствует, что необходим серьезный, свободный от эмоций, трезвый и всесторонний анализ и нашего прошлого, и нашего настоящего, прежде всего анализ механизма торможения. Слишком долго мы ждали перемен — нельзя допустить, чтобы сейчас мы погубили дело из-за «мелочей». Ошибки, естественно, будут, их не может не быть, но тем важнее избежать тех, которые мы в состоянии предвидеть. Празднично-маршевый, шапкозакидательский тон, нет-нет да и проскальзывающий в отдельных выступлениях (наметили — значит, выполним), здесь не менее вреден, чем пессимизм. Такой подход, по сути дела, ничем не отличается от бытовавшего когда-то представления о возможности «перевоспитать» овес в пшеницу, повернуть реки вспять или «отменить» закон стоимости.

Нужен анализ, по возможности точное понимание того, чего мы можем, а чего не можем достичь принимаемыми мерами. Скажем, нереально ожидать, что, заменив план по номенклатуре нормативами, мы сможем избавиться от нынешней несбалансированности экономики. Установление из центра, только сверху всех цен и нормативов едва ли не так же неэффективно, как всеобъемлюще натуральное планирование. Нам неизбежно придется двигаться дальше — к рыночной самонастройке, которая тоже будет связана с определенными издержками — с ростом цен и не всегда оправданной дифференциацией доходов, например, но которая тем не менее сулит куда большие выгоды и неизмеримо меньшие потери в сравнении с тем, что мы имеем сейчас.

И надо также понимать, что стопроцентный идеал сегодня невозможен даже в теории, что идеал «любой ценой» — уже не идеал, что поэтому следует думать не о полном устранении всех несправедливостей, потерь и издержек (это нереально), но о соотношении плюсов и минусов, затрат и результатов в самом широком смысле.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Мы похоронили Нестерова на Рогожском кладбище. Майское солнце высветило на траурном митинге сотню прекрасных интеллигентных лиц, по большей части молодых. У него нет пожилых учеников. Дело в том, что он поздно пришел в науку. В войну он был железнодорожным генералом, одним из руководителей, ведавших обеспечением фронта. На подушечках рядом с гробом лежали его боевые награды. Были тут и высшие ордена. Но гордился он одной наградой — орденом Отечественной войны. Вручал его лично маршал Жуков за транспортное обеспечение крупной военной операции. Уже выйдя на пенсию, Нестеров подался в науку. И не в какую-нибудь, а в математическую экономику. В кандидатской диссертации он исследовал приложение теории вероятности и математических методов к транспорту. Вместо ученой степени он, впрочем, по первому заходу получил разгром в печати: какая может быть вероятность в плановом хозяйстве, где все заранее и точно известно? Для чего линейное программирование, если и так все правильно запрограммировано? Лишь при поддержке великого Канторовича, будущего нобелевского лауреата, Нестеров пробил свой путь в науку, защитил докторскую. А учениками обзавелся на старости лет. Кстати, вместе с Канторовичем он участвовал в решении транспортной задачи по металлургии. Эффект ее равен вводу четырех крупнейших прокатных станов (об этой работе мне тоже довелось писать).