Николай Шмелев - Истоки. Авансы и долги

Вспоминаю беседу с первым заместителем председателя Госплана СССР А. Гореглядом. На такой должности человек вправе воспринимать любое выступление в печати с серьезной критикой дел в промышленности на свой счет. Обязанность, согласитесь, нелегкая, но я ни разу не заметил в нем раздражения против журналистов. У него была привычка вызывать (приглашать, если хотите) автора и расспрашивать о том, что в статью почему-либо не вошло. Алексей Адамович умел слушать не одного себя. Насколько я понял, ему нужна была, как модно теперь говорить, обратная связь. Он прошел по всем ступенькам управленческой лестницы и на высотах власти продолжал держаться того понятия, что если решения государственного масштаба исполняются не вполне так, как задумано, то причина необязательно в нерадении низов. Разговоры с нашим братом были для него, видимо, подспорьем в проверке этих решений на прочность.

В тот раз я поинтересовался: как так выходит — специалисты министерств готовят проекты годовых планов, а Госплан, как правило, не соглашается с расчетами и чисто волевым порядком ужесточает задания?

— А планы-то выполняются. Так кто же точнее взвесил возможность — мы или руководители отраслей? — возразил Алексей Адамович и тяжело пошутил: — Случайно, не заметили у меня в приемной очереди за напряженным планом?

Разговор давний (Горегляда уже нет в живых). Но ситуация мало изменилась. Совсем недавно ответственный работник Госплана О. Юнь огорошил нас, экономистов: «Все ли мы за умножение богатства страны?» И пояснил: вопрос не риторический. Да, на словах каждый из нас, разумеется, «за». Но начинается верстка плана — на год ли, на пятилетку ли — и всякий раз одна и та же история: директора предприятий убедительно доказывают своему начальству нереальность заданий, министры в свой черед излагают эту идею применительно ко всей отрасли.

— На поверку в сфере хозяйственного управления один Госплан выступает за высокие темпы развития, за напряженные задания, — закруглил свою мысль оратор.

Что ж, с ним трудно спорить. Много было попыток подогреть интерес к напряженным заданиям, однако нынешний экономический эксперимент, пожалуй, впервые за последние десятилетия ставит это дело на солидную основу. Принят вариант предельно простой, равно понятный и директору, и вахтеру: впредь коллектив будет поощряться за приросты, за прибавки производства. Важнейший для любого предприятия показатель — конечно же, фонд заработной платы. По условиям эксперимента его сохраняют в точности таким, каким он был в предыдущем году, плюс добавка за каждый процент прироста объемов производства. Людям как бы подсказано: меньше прошлогоднего не получите, а желаете больше — давайте и продукции больше либо численность сокращайте. Примерно так же обстоит дело и с премиальной частью заработка.

Замысел удался.

— Впервые на моей памяти министерства не вступили с нами в конфликт по поводу того, что задания нереальны, — рассказывает начальник госплановского отдела совершенствования планирования Д. Украинский. — Более того. План, предложенный отраслями, оказался на два процента выше наших первоначальных наметок.

Любопытная беседа состоялась у меня с начальником планово-экономического управления Министерства электротехнической промышленности В. Астафьевым. Владимир Егорович был в некоторой растерянности: конец квартала, а никто к нему не идет с просьбой уменьшить план. Вещь прежде неслыханная. Директор может теперь и сам скостить себе задание, но опять охотников нет — ведь тогда и фонд зарплаты автоматически уменьшится. Словом, экспериментирующие отрасли и план взяли напряженнее, и выполняют его лучше, нежели промышленность в целом.

Так что же, полный успех? Пожалуй. А впрочем, с одной оговоркой. Темпы развития ускорились, это несомненно. Однако все ли решают темпы? И за счет чего, прибавками какой продукции они обеспечены? Мы уже убедились, что мало пользы наращивать производство, если продукция оседает на складах, вместо того чтобы удовлетворять потребности общества. Но это лишь один изъян, который экспериментом не устраняется. Есть вещи и поважнее. Мы обнаружим их, рассмотрев одну в высшей степени типичную коллизию.

Конструктор провел ладошкой по корпусу мотора, словно приласкал живое существо (ребристым своим статором машина и впрямь напоминала ежика). Перехватив мой взгляд, Евгений Иванович отдернул руку, забавно смутился, а потом преувеличенно деловым тоном стал рассказывать о новинке.

Полуторакиловаттник — первенец нового поколения электродвигателей. Моторы предназначены для всех стран СЭВ. Предполагается, что машина будет конкурентоспособной на мировом рынке до 2000 года. В новой конструкции резко снижен уровень шума, что по нынешним временам особо ценится, мотор безотказен в работе, не требует смазки, много легче отечественных и зарубежных аналогов, дешев в производстве.

Так когда же?.. Мой собеседник, начальник одного из харьковских КБ Е. Малыхин, и тут на высоте:

— Мы примерно на год опережаем заданный срок. К смежникам особых претензий пока нет, хотя в программе участвуют семь отраслей. В восемьдесят четвертом году ХЭЛЗ, то есть наш Харьковский электротехнический, сделает сто двадцать тысяч новых двигателей. К исходу двенадцатой пятилетки во всей отрасли выпуск достигнет девяти миллионов штук в год.

Итак, еще пять-шесть лет электротехническая отрасль будет гнать потребителям мотор прежнего поколения. Вот он, на столике перед нами — на него теперь и смотреть-то неохота. Время — деньги не в каком-то там переносном смысле. Спор о том, какой эффект получат потребители от новинки, пока не завершен, но в любом случае речь идет о десятках миллионов рублей выигрыша в год. Здесь не учтена еще экономия материалов, а она немалая. Медного провода на годовую программу пойдет на 2,3 тысячи тонн меньше, а там еще алюминий, прокат, которые тоже на дороге не валяются.

Специалисты до недавних пор по две смены не вылезали из цехов, налаживая выпуск более совершенных двигателей. Сегодня самый трудный период освоения позади, есть все условия для того, чтобы быстро, максимум в течение года вытеснить устаревшую модель.

Возникли, однако, препятствия чисто экономического свойства. Представьте себе поточное производство. Тут все отлажено, труд механизирован, рабочие знают свои операции в совершенстве. И вдруг в тех же цехах начинают осваивать новую продукцию. Ясно, что выпуск изделий упадет, затраты труда на каждое изделие непременно возрастут. Когда в конце 1983 года ХЭЛЗ выпускал первую партию двигателей, расход зарплаты в расчете на один мотор увеличился в 1,7 раза. Вместе с заводскими экономистами И. Андросовым и М. Подольной мы подсчитали: в ту пору коллектив терял на каждом изготовленном двигателе 23 рубля товарной продукции, 8 рублей прибыли.