Николай Шмелев - Истоки. Авансы и долги

Именно так порешили китайцы в своих замечательных реформах: раздали мужикам землю и за год накормили миллиардное население. Теперь у них если что-то и не заладится с хозяйственными преобразованиями, так в сытой ли стране исправлять ошибки или в голодной? Разница. Мы же — люди, которые вечно опаздывают. Прет Деникин на Москву, уж Тулу взял — тут власти подсуетились, мобилизовались и, глядь, расколошмачен неприятель. Подпустили немца на окраины столицы и лишь после этого начали по-настоящему воевать. Вот и опять страна на краю пропасти, а мы все рассусоливаем на тот предмет, что не худо бы семейную аренду испытать. Да разве в марте надо было проводить пленум по сельскому хозяйству? Самое позднее — в ноябре, чтобы успеть до сева разделить землю: весной посеял, осенью жди результата. Теперь год пропал, а его еще прожить надо.

Да ведь и не решили ничего на том пленуме. Славно поговорили о прелестях семейной аренды, а как дошло до дела, докладчик сказал, будто отрезал: «…было бы неправомерно делать вывод о неэффективности колхозного строя. Нет, в природе коллективного хозяйства заложены огромные потенциальные возможности…» Видно, они тогда раскроются, когда нефть до капли выкачаем, обменяем на хлеб Аризонщины и Канзасстана, наших аграрных придатков. А пока лежачим хозяйствам опять дана отсрочка. Много ли их, лежачих? А треть хозяйств дает 80 процентов сельхозпродукции, остальные две трети — 20 процентов. Теперь им списывают долги — начинайте по-новой разорять страну. Не справитесь — в отдельных, как сказано, случаях придется передать земли «крепким колхозам, совхозам, другим предприятиям, коллективным и семейным арендаторам». Но это когда еще будет…

Теперь о собственности кооперативной. Признаться, не без душевного смятения решаюсь написать, что она в высшей степени перспективна во всех отраслях хозяйства. Вот недавно я поездил по Кубани, встречался с моими читателями. И в любой аудитории, хоть в колхозной, хоть в университетской — злые, как собака, вопросы: когда же наконец бандитов-кооператоров прихлопнут? Они извели все мясо на шашлыки, скупили всю ткань. Часами ходил по базарам, просто по людным местам — может, мне как-то особенно не везло, но ни одного шашлычника так и не приметил. Да и кто рискнет? Отвинтят голову и скажут: так и было. В судебном процессе над Бухариным зафиксирован любопытный эпизод: бывшего любимца партии обвинили в том, что он сыпал битое стекло в масло. Прокурор Вышинский поинтересовался: мол, это чтоб вкуснее было? Бухарин, как сказано в стенографическом отчете, смущенно молчит. Поистине чем чудовищнее ложь, тем скорее в нее поверят: откуда взяться маслу в магазинах, когда его нарочно перепортили? На то смахивает, что в общественном сознании обязанности врагов народа исполняют сегодня кооператоры: они-то и растащили товары, все слопали, а нам ничего не оставили.

Можно, конечно, доказать, что шашлычник, заработавший большие тысячи, тем самым благотворно повлиял на состояние рынка. Каков бы ни был его доход, не съест он за день пуд мяса и не напялит два пиджака разом. Лишние деньги он отложит в сбережения, то есть на какой-то срок выключит их из обращения. А вот люди, живущие от получки до получки, не издержи они денежек на шашлыки, обязательно предъявили бы те рубли государственной торговле и тем обострили товарный голод. Можно вспомнить, что за прошлый год новые кооператоры произвели на миллиард рублей потребительских товаров. Неужто это лишнее в нынешней ситуации? Можно привести другие доводы. Однако зачем? Хуже глухого не желающий слушать, сильнее разума зависть, или, как говорят китайцы, болезнь красных глаз: пусть мне плохо, но чтоб и соседу было не лучше. «Где справедливость, если кооператор получает больше министра?» — вопрошает человек, который десять минут назад поливал того министра и его аппарат предпоследними словами как тормоз перестройки, поносил министерские привилегии.

Мне кажется, высшие власти превосходно понимают, какое необыкновенное рвение к труду может разбудить и уже будит кооперативное движение. По их инициативе принят закон о кооперации, несомненно, лучший правовой документ во всем пакете новых хозяйственных правил. Но реформаторы вынуждены считаться с настроениями людей. Писаный закон вообще не может сильно опережать состояние общественного мнения. К примеру, юристам-профессионалам ясно, что надо бы отменять смертную казнь, а закон такой ввести нельзя — общество его не примет. Так и тут. Помню, сидели мы на телевидении за «круглым столом», обсуждали только что вышедший закон о кооперации, хвалили его, выискивали какие-то изъяны. В конце встречи поднялся заместитель министра финансов и пояснил: утверждена шкала налогов, по которой кооператоры обязаны сдавать в казну до 90 процентов прибыли. Он мог сказать и проще: о чем вы тут трепались, забыть и наплевать, решаем-то мы. В тот раз пресса дружно осудила самоуправство финансистов, кооперативы удалось отстоять. Но это было, когда общество видело в будущих кооператорах рыцарей без страха и упрека. Дальше истребление предприимчивых людей пошло веселее. Специальным постановлением запретили кооперативы по изготовлению оружия и наркотиков. Само собой, таких коллективных предприятий и не было зарегистрировано — старые законы не дозволяли их. Запрет, однако, не бессмысленный: тем же документом попутно разогнали лечебные, издательские и еще некоторые кооперативы — в непочтенном соседстве с наркобизнесом они худо гляделись.

Затем кооператоров пристегнули к казенным предприятиям — пусть работают по их заказам и под присмотром. Только предприниматели приспособились — новая напасть. Я говорил уже, что теперешний хозяйственный механизм создает идеальные условия для того, чтобы коллективы предприятий взвинчивали заработки, не увеличивая выпуск продукции. В частности, стремительно растут заводские фонды стимулирования. Собственно, заводчан интересует лишь фонд материального поощрения — его раздают на руки. К двум другим фондам (соцкультбыта и развития производства) работники достаточно равнодушны — там деньги безналичные, заработка они не прибавляют, да и потратить их некуда, раз на оптовом рынке пустота. Тут-то и появились кооперативы при заводах. Расходы на исполнение заказов, включая и зарплату, им возмещали как раз из фондов развития производства. Таким образом безналичные деньги превращались в наличные.

Госкомтруд быстренько спохватился и пресек это дело: желаете нанимать кооператоров — рассчитывайтесь с ними из фонда оплаты труда. И теперь если кооператоры заработают хоть на десятку больше, чем штатные заводчане, средняя зарплата на предприятии увеличится и может опередить прибавку производительности труда. Тогда по новейшей инструкции («письмо банды четырех») будут заморожены выплаты всему коллективу. Легко представить себе ненависть штатного рабочего к кооператору: мало ли что я сачковал, а ты выкладывался — свою лишнюю десятку ты отъял не у общества в целом, а у меня лично, сукин сын. Надо быть очень наивным человеком, чтобы предположить, будто в Госкомтруде загодя не просчитали столь очевидного эффекта своей акции. Если каждый получает, сколько заработал, зачем тогда комитет? А перессорить меж собой различные слои общества — это же до второго пришествия понадобятся согласования и регулирования. Чиновники опять при деле.