Николай Бухарин - Политическая экономия рантье

Аналогичен и отзыв Вальраса: «Речь идёт, — пишет он, — о человеке, который прошёл совершенно незамеченным и который, на мой взгляд, является одним из самых значительных когда-либо существовавших экономистов» [36]. Как-никак, но Госсену не удалось вызвать нового течения. Последнее возникло лишь вместе с работами позднейших экономистов: только начиная с семидесятых — восьмидесятых годов прошлого столетия, теория полезности нашла себе достаточную опору в общественном мнении правящих научных кругов и быстро стала делаться communis doctorum opinio. Школа Джевонса, а особенно Вальраса, подчёркивающая математический характер и математический метод политической экономии, стала вырабатывать несколько отличный от австрийской теории цикл идей, равно как и американская школа во главе с Кларком. «Австрийцы» же дали наиболее чисто и ясно формулированную теорию субъективизма (психологизма) на основе анализа потребления . Бём-Баверку выпало при этом на долю быть самым ярким выразителем «австрийской» теории. Он дал критику марксизма, систематическую критику всех более или менее важных теорий прибыли, дал одно из лучших обоснований теории ценности с точки зрения школы, наконец, построил почти заново теорию распределения, исходя из теории предельной полезности. Он является признанным главой школы, которая, в сущности, не была и не есть австрийская (как мы это видели уже из беглого указания на предшественников), которая, наоборот, стала научным орудием интернациональной рантьерской буржуазии. Только развитие последней дало точку опоры «новым» веяниям — до тех пор были лишь научные «одиночки». Быстрое развитие капитализма, сдвиг общественных группировок и рост рантье создали в последние десятилетия XIX века все социально-психологические предпосылки для того, чтобы превратить слабые ростки в махровые цветы. Рантье, интернациональный рантье, нашёл в Бём-Баверке своего научного вождя, в его теории — научное орудие в борьбе не столько со стихийными силами капиталистического развития, сколько с всё более грозным рабочим движением. В лице Бём-Баверка мы критикуем, таким образом, это новое орудие.

1. Объективизм и субъективизм в политической экономии 2. Историческая и неисторическая точки зрения. 3. Точка зрения производства и точка зрения потребления. 4. Итоги

Каждая сколько-нибудь стройная теория представляет из себя определённое единство, все части которого связаны между собой крепкою логическою цепью. Поэтому последовательная критика неизбежно наталкивается на основу теории, на её метод, ибо метод теории и есть то, что связывает воедино отдельные положения всей теоретической системы. Мы начинаем, таким образом, с критики методологических предпосылок теории предельной полезности, подразумевая при этом отнюдь не её дедуктивный характер, а её особенности в рамках абстрактно дедуктивного метода. Для нас всякая теория экономии, поскольку она есть теория, является абстрактной — тут марксизм всецело сходится с австрийской школой[37]. Но это сходство является чисто формальным; если бы не было его, нельзя было бы даже противопоставлять учение австрийцев учению Маркса, как теорию. Нас интересует здесь то конкретное выражение абстрактного метода, которое свойственно австрийской школе и которое ставит её в такую резкую противоположность к марксизму. Дело в том что политическая экономия есть общественная наука, и в основе её — сознают или не сознают это экономисты, в данном случае для нас безразлично — лежит то или иное представление об обществе и о законах его развития вообще. Другими словами, в основе всякой экономической теории имеются известные предпосылки социологического характера, с точки зрения которых и рассматривается экономическая сторона общественной жизни. Эти предпосылки могут быть ясными или смутными, выработанной системой или «неопределёнными взглядами», но они должны всё же быть в наличности. Марксистская политическая экономия имеет такое обоснование в социологической теории исторического материализма . Что же касается австрийской школы, то она не имеет законченной и более или менее точной социологической подосновы; зародыши последней приходится конструировать из экономической теории австрийцев. При этом следует заметить, что здесь нередко общие положения о природе «народного хозяйства» вступают в конфликт с положениями, действительно лежащими в основе экономической теории австрийцев[38]. Мы поэтому обращаем внимание, главным образом, на последние положения. Для марксизма характерны следующие социологические основы экономической науки: признание примата общества над личностью, признание исторически преходящего характера всякой экономической структуры, наконец, признание доминирующей роли производства. Наоборот, для австрийцев характерен методологический индивидуализм, неисторическая точка зрения, постановка во главу угла анализа потребления. Во «Введении» мы пытались дать социально-генетическое объяснение этого коренного расхождения между австрийцами и марксизмом: это расхождение, вернее, эта противоположность была охарактеризована нами как противоположность социально-психологическая . Здесь мы постараемся разобрать её с логической стороны.

В своей известной статье по поводу III тома «Капитала» Маркса Вернер Зомбарт, противопоставляя два метода в политической экономии, метод субъективный и метод объективный, охарактеризовал систему Маркса как проявление «крайнего объективизма»; наоборот, австрийская школа, по мнению Зомбарта, есть «наиболее последовательное развитие» противоположного течения [39]. Эта характеристика, на наш взгляд, совершенно правильна. В самом деле, к изучению общественных явлений, вообще, и экономических явлений, в частности, можно подходить двояко: с одной стороны, можно считать, что наука должна исходить из анализа общества, как некоего целого, которое определяет собою в каждый данный момент явления индивидуально-хозяйственной жизни, — в таком случае задача сводится к тому, чтобы вскрыть различные связи и закономерности, существующие между разнообразными явлениями общественного порядка, которые определяют явления индивидуального порядка; с другой стороны, можно полагать, что наука должна исходить из анализа закономерностей индивидуальной жизни, так как общественное явление есть некоторый результат явлений индивидуального порядка, — в таком случае задача состоит в том, чтобы из явлений и закономерностей индивидуально-хозяйственной жизни вывести явления и закономерности социального хозяйства.