Александр Ферсман - Рассказы о самоцветах

Здесь и шпинель всех цветов и оттенков, и корунды во всей их замечательной гамме тонов — желтые, зеленые, красные, синие, фиолетовые или бесцветные; здесь же — искусственные александриты светлых оттенков, а в последние годы — даже настоящие ярко-зеленые, но немного стекловатые изумруды.

Строжайшей тайной была окружена деятельность этой фабрики, научившейся подражать природе. Имя ее — Электрохимические заводы Биттерфельда около Лейпцига. Ее владелец — «ИГ Фарбениндустри», самый крупный химический концерн Германии, самый крупный в мире поставщик синтетических красок и взрывчатых веществ…

1940 год. Еще одна картина. Огромный завод на Южном Урале. Не в маленьких печах Вернейля рождается здесь рубин, а в грандиозных электропечах, где тоннами выплавляется чистая окись алюминия, окрашенная хромом в ярко-красные цвета. Из жерл, еще пышущих огнем электрических печей, большие краны своими длинными лапами поднимают глыбы раскаленного красного камня, а большие молоты с силой ударов во много десятков тонн ломают эти твердые глыбы камня, превращая их в наждачный порошок. Среди сплошной массы красного корунда сверкают отдельные блестки прозрачного ограночного рубина…

Так гений человека сумел отнять у природы одну из ее тайн. Прекрасные, лишь с трудом отличимые от природных красные камни наводнили рынок. Целые партии их отправлялись на Восток, где смешался благородный рубин Бирмы и Таиланда со своим соперником — искусственным рубином.

Одной сказкой Востока, одной мечтой меньше, — одним завоеванием научной мысли и техники больше в истории человечества.

Что-то всегда влекло человека к зеленым тонам. Не яркий красный цвет — цвет энергии и крови, воли и страсти, а зеленый явился тем оттенком, который сыграл доминирующую роль в использовании природного камня человеком. Не кажется ли удивительным, что среди многоцветных яшм Камчатки, у маори островов Тихого океана, у индейцев Северной Америки — первобытный народ выбирал именно зелено-серые сорта для своих незатейливых каменных топоров и наконечников стрел? Разве не поразительно, что один и тот же невзрачный зеленый камень стал одинаково использоваться доисторическим человеком и в Центральной Европе, и в Средней Азии, и на Антильском архипелаге, и на островах Новой Зеландии? Что-то всегда привлекало человека к зеленому камню, и долгим и постепенным опытом научился он отличать его свойства и находить тот вязкий и прочный материал, который могли ему доставить только нефрит или яшма.

Все, что мы знаем об истории зеленого камня и роли его в смене веков, еще далеко от стройной и полной картины; и еще огромная исследовательская работа должна быть проделана, чтобы прочно связать задачи культурно-исторического характера с проблемами точного минералогического знания. Еще много труда должно быть вложено в детальное изучение распространения зеленого камня в декоративных изделиях разных стран и разных веков, в точное минералогическое изучение и переопределение образцов, в выяснение отдельных месторождений и времени их открытия: в этом направлении открывается огромное поле исследовательской работы, и уже сейчас намечается несколько вопросов, интересных загадок как для истории культуры, так и для минералогии.

Эти загадки ждут еще своих исследователей, и многие из них, несомненно, откроют целые области неведомого знания. Вспомним историю о хризолитах (оливине, перидотиту минералогов), этом золотисто-зеленом камне, который мы встречаем изредка в кольцах древнего мира или в церковной утвари средневековья, который привозили с востока участники крестовых походов.

Самые замечательные камни, почти в ладонь величиной, хранятся в подземных тайниках Кельнского собора; тщетны были мои попытки посмотреть их и сравнить с дивным хризолитом Красного моря, который хранится в Алмазном фонде СССР и происхождение которого скрыто за красивой легендой.

Даже до наших дней появлялись на мировом рынке партии этого камня, и лишь недавно удалось выяснить, что все они были старых добыч, за 200–300 лет до настоящего времени. Откуда же брался этот камень в средние века и в древности? Может быть, впервые его узнали из базальтов Богемии, где им восторгался уже в 1609 г. Боэций де Боот, находя прекрасный зеленый камень в зернышках среди горных пород?

Совершенно случайно в 1900 г. были открыты старинные копи хризолита на скалистом вулканическом острове Зебергет на Красном море. Прекрасные кристаллы камня сидят в пустотах изверженной лавы, а старые выработки говорят, что много веков здесь добывали этот золотисто-зеленый камень. Знал ли его Египет во времена своего владычества? Не остров ли это Топазон, о котором говорил Плиний, а сам «топаз» древних не есть ли хризолит наших минералогов? «Топаз, — рассказывает Плиний в своей „Истории“, — поныне в отличной состоит славе, по особенному роду своей зелени, и когда был открыт, то предпочтен был всем драгоценным камням. Открытие сие случилось на острове в Аравии, называемом Хитис, в коем жили троглодитские разбойники… Юба рассказывает, что на Черном море, расстоянием на один день плавания от матерой земли, находится остров Топазон, туманами окутанный и от того ради плавателями часто искомый, от чего оный и название получил; ибо топазить на троглодитском языке значит искать».

Разве это не целая картина, дающая объяснение прошлому, особенно если мы примем во внимание, что всего несколько десятков миль отделяет этот легендарный остров от знаменитых изумрудных копей Египта?

Сколько вопросов и сколько еще неясного в самой их постановке и в разрешении!

Вторая задача в этом новом ряде научных исследований рисуется нам при изучении изумруда . Четыре области в мире снабжают нас изумрудом: Египет — с второго тысячелетия до нашей эры, Колумбия — со второй половины XVI в. Россия с 1831 г. и, наконец, с 1927 г. Южная Африка, открывшая у себя месторождения, неотличимые от уральских копей. Ничтожное значение могли иметь в истории культуры другие месторождения: Северной Америки, Австралии, Зальцбурга, и только еще одно таинственное и мало известное месторождение в Бенгалии привлекает наше внимание. И перед нами, таким образом, встает вопрос: откуда и как проникал в Персию и на Ближний Восток прекрасный изумрудный камень, откуда брался он для древнескифских и древнесибирских украшений, в которых «валики (кристаллики?) изумруда в своей природной форме инкрустировались в металл»? Где черпала свои богатства Персия? Да действительно ли зеленый самоцвет Востока должен быть целиком отнесен к изумруду, нет ли там демантоида Урала, хризолита Красного моря, зеленого турмалина Бирмы или зеленого циркона Цейлона?